Вечный странник, или Падение Константинополя

Лью Уоллес Вечный странник, или Падение Константинополя

Восстаньте же, о тени прежних лет,
Из тьмы гробниц явитесь вновь на свет,
Начните речь, и мы услышим в ней
Слова из тех далеких страшных дней,
Вернитесь вновь в родимые края,
От нас ни боль, ни радость не тая,
И ваших ног кровавый след живой
Потянется опять по мостовой.

Лонгфелло

Моему отцу Дэвиду Уоллесу

Он любил литературу — за то удовольствие, которое она ему доставляла, и если бы у меня была возможность воспользоваться его советами, сочиняя это произведение, то критики не обращались бы со мною так ужасно сейчас, в канун его выхода в свет.

Автор

Кроуфордсвиль, Индиана

20 мая 1893 г.

Книга I ЗЕМЛЯ И МОРЕ ВСЕГДА ВЫДАЮТ СВОИ СЕКРЕТЫ

Глава I БЕЗЫМЯННЫЙ ЗАЛИВ

В полуденный час сентября, в год нашего возлюбленного Господа 1395-й, некое торговое судно, сонно покачиваясь на ровной зыби теплых волн, влеклось к сирийскому берегу. Какой-нибудь нынешний мореплаватель с палубы одного из пароходов компании «Мессаджери», по сей день занятой все тем же ремеслом, принялся бы с любопытством разглядывать это судно, благодаря штиль за возможность утолить свою любознательность, однако еще более благодаря судьбу за то, что сам-то он не входит в число его пассажиров.

Грузоподъемность судна не превышала сотни тонн. В носовом и кормовом его отсеках возвышались надстройки. Средняя часть, низкая и открытая, была оснащена двадцатью веслами, по десять с каждого борта, теперь вяло свисавшими из узких отверстий. Порой, раскачавшись на волнах, они со стуком ударялись друг о друга. Одинокий грязновато-белый квадратный парус болтался на широкой, слегка скошенной рее, которая время от времени с жалобным скрипом терлась о желтую мачту, невзирая на примитивный такелаж, предназначенный для управления ею. Вахтенный скорчился в скудной тени, которую отбрасывал веерообразный навес над носовой палубой. Обшивка и настил в местах, доступных взгляду, являли чистоту и даже блеск, тогда как все прочие деревянные части судна под воздействием погоды и влаги заметно потемнели. Кормчий сидел на скамье в кормовой части. Изредка он привычным движением дотрагивался до рулевого весла, чтобы убедиться в его досягаемости. За исключением двух людей — вахтенного и рулевого, вся команда: шкипер и его помощник, гребцы и матросы — крепко спала. Подобную безмятежность средиземноморский штиль мог внушить только тем, кто приспособился к жизни на этом прекрасном море. Можно подумать, что никогда там не гневался Нептун, не дул в свою раковину и, размахивая трезубцем, не вздымал до небес пенную опару моря! Впрочем, к 1395 году Нептун, подобно великому Пану, уже умер.

Другой примечательной особенностью этого судна было полное отсутствие на нем каких-либо примет торгового ремесла. Нигде не было видно ни бочек, ни ящиков, ни тюков, ни узлов. Ничто не указывало на присутствие груза на борту. При самой низкой осадке ватерлиния держалась над водой. Кожаные манжеты весельных отверстий оставались сухими. Возможно, на борту были пассажиры. Ну конечно! Под навесом, накрывающим половину кормовой палубы, на которой дремал рулевой, расположилась группа людей, отнюдь не похожих на моряков. Рассмотрим их поближе и, быть может, узнаем цель этого путешествия.