Вечный сон

Я взял курс на север, переехал через реку, оставил позади Пасадену, и почти сразу же по обеим сторонам дороги потянулись бесконечные апельсиновые плантации. Дождь, казавшийся в свете фар тяжелым белым покрывалом, припустил с такой силой, что «дворники» с ним едва справлялись. И все-таки, несмотря на ливень и темноту, видны были выстроившиеся по обочине апельсиновые деревья.

Мимо со свирепым свистом, в облаке грязных брызг проносились машины. Миновав городок, состоящий в основном из ангаров и складов, которые были опутаны паутиной железнодорожных путей, я опять поехал равниной. Апельсиновые плантации поредели, ушли куда-то на юг, дорога начала подыматься в гору, стало холоднее, впереди выросли черные отроги скал, подул резкий северный ветер. А затем в темноте, где-то высоко в воздухе, обозначились два желтых противотуманных фонаря, а между ними неоновая вывеска: «Добро пожаловать в Реалито».

Широкая главная улица, в глубине — небольшие каркасные дома, за матовыми стеклами аптеки горит свет, перед кинотеатром — вереница машин, на углу — погруженное во тьму здание банка с большими, выдающимися над тротуаром часами, у входа собралась под дождем небольшая толпа, люди глазеют на темные окна с таким видом, будто внутри что-то происходит. Вскоре город остался позади. И опять потянулись голые поля.

Не зря все-таки говорят, что от судьбы не уйдешь. Не успел я выехать из Реалито, как, примерно в миле от городка, меня занесло на повороте и я съехал правыми колесами на обочину. Сначала со злобным шипением спустило переднее правое колесо, а следом за ним — и заднее. Я резко затормозил и, прихватив фонарь, вылез из машины. Стояла она левыми колесами на дороге, а правыми, спущенными, — на обочине. Два пробитых баллона и только одна запаска. Посветив фонарем на переднее колесо, я увидел, что из протектора торчит шляпка здоровенного оцинкованного гвоздя. На краю асфальта их было полно. С дороги их смели, но недалеко.

Я выпрямился, выключил фонарь и, глубоко вдохнув влажный воздух, увидел, что направо от шоссе уходит грунтовая дорога. В конце этой дороги был свет. Свет этот мог гореть в гараже, гараж мог принадлежать человеку по имени Арт Хак, а за гаражом мог быть дом. Тот самый. Я поднял воротник плаща, уткнулся в него подбородком и направился было в сторону гаража, но потом, передумав, вернулся, забрал из кабины регистрационный талон и спрятал его в карман, после чего, нагнувшись под руль, сунул руку в находившийся под педалью газа тайник, где лежали два пистолета — мой собственный и пистолет Ленни, того самого, которого Эдди Марс подослал ограбить Вивьен Риган. Взяв пистолет Ленни, поскольку он наверняка чаще бывал в употреблении, я положил его дулом вниз во внутренний карман пиджака и только тогда снова зашагал к дому.

Гараж находился от шоссе всего ярдах в ста и стоял к нему боком. Я направил фонарь на стену, прочел: «Арт Хак. Ремонт и покраска автомобилей» — и радостно хохотнул, но тут у меня перед глазами возникло обезображенное судорогой лицо Гарри Джонса, и смеяться расхотелось. Двери гаража были заперты, но из-под них виднелась тонкая полоска света. Пробивался свет и между дверными створками. Я обошел гараж и увидел дом. Окна освещены, шторы спущены. Стоит в стороне от дороги, за деревьями. Перед домом, на гравиевой дорожке — машина. В темноте цвет ее разобрать было трудно, но сомнений не оставалось: перед узким деревянным крыльцом стоял двухместный бежевый автомобиль, который принадлежал мистеру Канино.

Время от времени мистер Канино позволял некой блондиночке съездить на машине в город, однако сам всегда садился рядом — быть может даже, с заряженным пистолетом в руке. Рядом с той самой блондиночкой, на которой должен был жениться Рыжий Риган. Той, которая ушла от Эдди Марса, но никуда с Риганом не убегала. Той самой, которую стережет теперь мистер Канино. Славный, покладистый мистер Канино.

Я поплелся обратно к гаражу и постучал фонарем в деревянную дверь. Внутри — ни звука. Тишина такая, что громче самого громкого выстрела. Внутри погас свет. Я усмехнулся, слизнул с губы дождевую каплю, зажег фонарь и направил его на дверь. По дереву заплясал белый круг. Я смотрел на дверь и улыбался. Я был у цели.

Наконец за дверью послышался грубый голос:

— Чего надо?

— Открой. У меня спустило два колеса, а запаска всего одна. Помоги.

— Извини, приятель, но у нас уже закрыто. Реалито всего в миле отсюда. Там и перебортуешь.

Этот ответ мне не понравился, и я стал изо всех сил колотить в дверь. И тут послышался другой, сладкий, мурлыкающий голос. Казалось, за стеной заработала маленькая динамо-машина. Этот голос мне понравился.

— Гляди, какой настырный. Открой ему, Арт.

Загремела задвижка, и одна половинка двери со скрипом приоткрылась внутрь. Передо мной возникло выхваченное светом из темноты худое лицо, но тут что-то блеснуло, фонарь был выбит у меня из рук, и на меня уставилось дуло пистолета.

Я нагнулся, увидел на мокрой земле зажженный фонарь и быстро подобрал его.