Вечный sapiens

Трансгуманизм – материалистическое течение в философии, которое полагает, что нынешний homo sapiens – не вершина эволюции, а всего лишь очередное ее звено. Промежуточный этап. Каким окажется модернизированный разум будущего – генетически измененным бессмертным биороботом или его сознание будет записано на кристаллы электронных машин и перемещаться в пространстве у такого разумного существа просто не станет нужды? Над этими вопросами и рефлексируют трансгуманисты.

На мой взгляд, трансгуманизм – модернизированная религия, только отказавшаяся от бога и основанная не на мифологии, а на науке. То есть и не религия вовсе. А сказка. Которую мы должны сделать былью – для того и рождены. Адепты трансгуманизма так же грезят о бессмертии, как и обычные верующие, только обеспечить оное должен не мифический небесный колдун, а знания, накопленные человечеством. Каковое человечество выступает здесь в роли коллективного бога.

Когда-то в Средние века ученые-теологи в монастырях вели бесконечные схоластические споры о том, сколько чертей может поместиться на острие иголки. Подобные споры ведут между собой в своих интернет-«монастырях» – на форумах и в чатах – трансгуманисты. Главный вопрос, который всегда вызывает самые пламенные, самые жгучие дискуссии – что есть «Я». Точнее, можно ли скопировать личность на другой носитель. А еще точнее, будет ли у новой копии то же самое самосознание, что и у оригинала. Поясню…

В том, что рано или поздно удастся скопировать информацию, содержащуюся в мозге, причем, вместе с программами ее обработки и индивидуальными реакциями (которые тоже суть программы), ни у кого сомнения не вызывает. Скопируют, будьте уверены. Но даст ли это вам личное бессмертие? На этот вопрос я уже отвечал в книге «Апгрейд обезьяны», но неясностей у людей все равно полно. Эта проблема станет, видимо, самым главным вопросом ближайшего будущего. Поэтому не удивительно, что именно сей вопрос всплыл в салоне машины, пока мой джип пробирался по Коровинскому шоссе в сторону Чистилища – этого Лифта Времени, отправляющего человеческие тела в будущее в надежде на Воскрешение.

– Ну, конечно, при условии точного копирования бессмертие возможно! – воскликнула Валерия.

– Откуда это следует? – задал я вопрос, выворачивая на МКАД.

– Как откуда? Если удастся сделать мою точную копию… Даже не мою, а моего мозга…

– Стоп! Начнем с того, что точной копии не получится, поскольку мы живем в квантовом мире, то есть в мире, которому имманентно присуща неопределенность. Поэтому скажем так: сделаем копию с точностью до неопределенности. И будем считать, что эта точность технически удовлетворительна для полной передачи функций и особенностей личности. Итак, мы скопировали человека – родная мать не отличит! И что?

– Как что? Если меня скопируют, я буду жить в копии, которая станет думать, как я, знать все, что знаю я, реагировать так, как реагирую я. И если никакими способами копию нельзя отличить от оригинала, это значит, что копия – я.

– Есть один способ, – сказал я.

– Какой? Если копия неотличима от оригинала, что нам мешает назвать ее оригиналом?

– Повторяю, есть один способ отличить копию от оригинала. Но он не внешний. Здесь мы должны отойти от объективизма и позитивизма, присущих европейской науке и, собственно говоря, сделавших науку наукой. Мы, трансгуманисты, базируемся на науке. Но забываем о том, что есть в ней, помимо объективизма, еще и субъективизм. Он появился там недавно, в XX веке.

– Что вы имеете в виду?

– Влияние наблюдателя. Это квантовые дела, как вы помните… Но они из мира квантов «добивают» до нашего мира «больших твердых тел». Короче говоря, допустим, копия столь хороша, что ни один внешний наблюдатель, вооруженный любой аппаратурой, никогда не отличит эту копию от оригинала. Мы имеем два оригинала. Но один способ отличия все равно остается.

– Какой?

– Этот способ – я. Внутренний наблюдатель. Мое самосознание или сознание, уж не знаю, есть ли смысловое отличие между этими словами… Знаете, Валерия, мне совершенно насрать вон на того мужика. – Я показал пальцем на стоящего у обочины пожилого дядьку, похожего своей смуглостью на испанца или даже индейца откуда-нибудь из Южной или Центральной Америки. Что он делал тут, на обочине скоростной дороги, за железным барьером? Чего ждал? – Мне совершенно наплевать на то, похож он на меня или нет, так же он реагирует, как я, или нет, является он моей копией или приехал гастарбайтничать из южных стран. Потому что я в любом случае остаюсь здесь, на кожаном кресле моей машины. И если вы мне предложите умереть, тот факт, что моя копия останется жить, меня нисколько не утешит.

– Почему? Ведь это будете практически вы. У него ваша память, ваши чувства.

– Не мои. А идентичные моим. Потому что я не смотрю из двух голов четырьмя глазами. Я всегда здесь. У меня есть только мое тело. А моя копия смотрит на мир из своего тела. И когда я умру, я не очнусь в его теле, а уйду безвозвратно.