Вечный sapiens

Повторно орган был переоткрыт уже в конце XX века Д. Мораном и Б. Джефеком из Денверского университета (США). Исследовав сотни людей, они у всех нашли в носу маленькую ямочку, от которой тянется каналец длиной примерно в сантиметр, заканчивающийся небольшой обонятельной камерой. А уж от камеры дальше в мозг тянулись «провода». Причем это явно был не аппендикс, а работающий орган, поскольку и камера и сам каналец были густо усеяны обонятельными рецепторами. Зачем этот «первобытный нос» сохранился, почему его не стерли сотни миллионов лет эволюции? Причем, что интересно, при дальнейшем изучении оказалось, что у человека этот орган больше, чем, например, у лошади. Хотя в целом обоняние человека хуже лошадиного.

Обоняние вообще штука интересная. Собаки в общественном мнении считаются обонятельными рекордсменами. Но есть в мире существа, у которых с обонянием дела обстоят гораздо лучше, чем у наших четвероногих друзей. Например, угри. Угорь может почувствовать пахучее вещество, даже если 1 грамм его растворить в объеме воды, втрое превышающем объем Ладожского озера! То есть какие-то совершенно гомеопатические дозы… Иное дело – человек. 90 % информации мы получаем через глаза, для нас обоняние не так важно, как для тех зверей, которые с его помощью охотятся или ищут еду. Приматы пищу находят глазами, отличая зрелые плоды от незрелых по цвету. Именно поэтому у нас цветное развитое зрение.

Для сравнения: собачий обонятельный рецептор может уловить одну молекулу вещества. Человеческому нужно как минимум восемь, чтобы он включился. При этом, чтобы мозг человека ощутил запах, необходимо одновременное включение нескольких десятков рецепторов. То есть к человеку в нос должно залететь не меньше трех-четырех сотен молекул, тогда как угрю достаточно одной. (Но зато наш глаз теоретически может уловить один-единственный квант света!)

Короче говоря, обоняние для нас – дело второстепенное. Тогда зачем человеку довольно развитый вомероназальный орган? А затем, что человек – одно из самых сексуальных животных на планете. И вомероназальный орган как раз специализируется на улавливании феромонов, то есть характерных запахов особей противоположного пола. Запахи эти не воспринимаются мозгом как запахи, а воспринимаются сразу и непосредственно как привлекательность или непривлекательность самца (самки). Феромоны человеческое тело вырабатывает в районе паха и подмышечных впадин, именно поэтому там у нас и сохранилось оволосение – как концентратор запаха. Пишу об этом специально, поскольку на многочисленных выступлениях перед читателями меня часто упрекают: «Вот вы в книге «Апгрейд обезьяны» обещали рассказать читателю, почему у наших облысевших предков сохранилось лобковое и подмышечное оволосение, но забыли это сделать! А нам интересно…» Теперь интерес читателя полностью удовлетворен, и я могу продолжать…

Хитрость вомероназального органа в том, что он дает нам в руки прямой канал доступа в самые глубины мозга – минуя все защитные барьеры и даже кровоток. Нервный пучок от вомероназальной камеры идет сразу в гипоталамус, который является главным центром регуляции вегетативных функций организма. Именно поэтому назальные закапывания дают порой больший эффект при меньших дозах. И природа этого эффекта, как мы теперь с вами понимаем, чисто регуляторная: получив молекулярный сигнал, гипоталамус начинает работать по-другому. Что немедленно отражается на нашей «тушке».

Возникает вопрос, а как вещества могут попасть в мозг, минуя кровоток – по нервам что ли? Как ни парадоксально, именно по нервам…

– Все, что залетает в нос – нафтизин, гарь и так далее, – минуя защитные барьеры, попадает прямо в мозг. Казалось бы, как? Ведь мозг окружен мощной защитой и туда из организма абы что не проникает. Но вомероназальный орган – черный ход, через который в мозг могут проникнуть диверсанты. Причем не в виде электрических сигналов, а в виде веществ. Существуют так называемые креаторные связи, которые открыл мой учитель академик Косицкий. – Увлекаясь, Карданов хватает ручку и начинает на листке рисовать странных головастиков с хвостами. – Вот нейрон, вот аксон, вот синапс, в котором переключается сигнал. Мы привыкли думать, что нерв – это просто провод, по которому бежит электросигнал. Но, оказывается, и молекулы тоже, медленно диффундируя, передвигаются по нему и воздействуют на управляемый объект. Нервик можно аккуратненько перетянуть так, что сигнал проходить будет, а вещества эти нет. Такие опыты проводились. И тогда мышца начинает атрофироваться. Представляете? Управляющий сигнал бежит, а вещества по проводу не поступают – и мышца атрофируется. Развязали – мышца восстанавливается.

– Я раньше думал, управление у нас чисто сигнальное. Это, кстати, логично. Зачем вещества по проводам бегут?