Вечный (Корейский гамбит) Трилогия

Тяжело опираясь на трость, я хромать для вида начал ещё отходя от магазина поддержанных вещей, тоже для создания ложного образа, всё же к врагам, пусть и будущим, плыву, без этого никак. Всё из-за тех фото что были в газетах Северной Кореи. Могут и опознать, если они попали к южанам, и их, например, перепечатали. Вот так хромая, я спустился в каюту и велел меня не беспокоить до обеда. Каюту я снял с питанием. Причём я выяснил этот вопрос, когда ещё насчёт каюты общался, камбуза на джонке как такого не было, готовили по старинке на жаровне на открытой палубе, ну и питались. Мне обещали носить в каюту как привилегированному пассажиру. Не скажу что приятно, сам-то я из простой семьи, привык жить без особых излишеств, к роскоши равнодушен, а тут вынужден, всё для дела. Пылать нам до Пусана сутки, быстрее будет если ветер применится, тогда ночью придём, сейчас мы плыли на механическом ходу, двигатель работал, ветер встречный был. Всё же желательно ночью, днём для меня может закончится печально. Может я и накручиваю себя, но я считаю, что лучше перебдеть, чем недобдеть, как говорил наш комиссар полка в марте сорок пятого, меняя магазин в пистолете. На полк тогда вышла группа окруженцев. Очень крупная, еле отбились, шесть машин нам сожгли, сволочи. К чему я это, если бы комиссар не настоял на том чтобы установить у аэродрома огневую точку, зенитных счетверённых пулемётов, да ещё закопав, дошли бы они до нас. А так одна мясокосилка и сорвала атаку на не подготовленный к обороне аэродром. Мясокосилкой её уже комполка назвал, наблюдая как бойцы охраны грузят трупы немцев в грузовики. Много их тогда вывезли. Эсэсовцы были, впереди они гнали простую пехоту, а сами сзади шли с автоматами и пулемётами. Так-то простая пехота в те временя с охоткой сдавалась, а тут ситуация заставила. Комиссар наш был настоящим комиссаром, хотя правильно было называть замполитом, но тот заслуживал наше уважение. Между прочим, это был единственный замполит, которого я действительно уважал. В пору моей службы мне встречались достойные люди, но такой был один.

Ладно, прочь старые воспоминания, лучше спланируем дальнейшие шаги по прибытию в Пусан. Хочу я там в одно место заглянуть.

Проснулся я от стука в дверь своей каюты, сонно пробормотав, вопрошая чего надо, услышал ответ матроса что мы прибыли, можно собираться. Есть свободное место у пирса, тут повезло, можно сразу на берег сойти, минуя лодку. Собрался я быстро, даже умылся, мне тазик с водой принесли, и матрос что обслуживал меня, держал его пока я мылся, а потом я снял с его плеча полотенце и вытерся. Дальше застегнув подтяжки, ремня у костюма не было, собрался, и покинул каюту, стукая набалдашником трости сначала по палубе, а потом по трапу. Мы уже причалили, и сходил я одним из последних. В порту горел свет и у пирса стоял не то таможенник, не то пограничник. Когда дошла моя очередь, тот изучил японские иероглифы на бумаге, явно не разобрав что там написано, толмача-то под рукой не было, и спросил на корейском что мне нужно, на что я с сильным акцентом, с японским акцентом, замечу, ответил на том же языке, что прибыл к родственникам. Каникулы у меня. Это того удовлетворило, записал мои данные, поставив отметку о прибытии, после чего занялся следующим пассажиром что стоял за мной, а я направился прочь, убрав сложенную бумагу в карман. Повезло что смог купить её у того главы села на острове, в который раз уже пригождается. Да и билет без подобной бумажки я бы не купил. Это конечно не полноценный паспорт, но я молод, и иметь подобную замену для школьника, вполне мог.