Вечный капитан

Проход в стене оказался настолько длинным, что в середине его было темно и появлялось гулкое эхо. В проходе находились еще двое открытых ворот, а почти в конце его, в просвете в потолке, виден был низ металлической решетки, которую, наверное, опускают по необходимости. По другую сторону ворот стоял внутренний караул, человек десять, если не больше. Справа было караульное помещение, и оттуда, после того, как один из караульных крикнул, что ведут Тавра, выбежало несколько солдат. Они весело поприветствовали моего пленника и показали ему много жестов. Многие из этих жестов употребляются и в двадцать первом веке.

Дома в городе были в основном двухэтажные, но попадались и повыше, одно даже в пять, чему я искренне удивился. Хотя на экскурсии в Афинах не удивлялся высоте Парфенона, а он был построен намного раньше. Стены покрашены в разные цвета, придающие улице веселость, я бы даже сказал, легкомысленность. Улицы широкие, метра четыре-пять, выложены камнем и галькой. Через почти равные промежутки были каменные решетки сливных колодцев, из которых знакомо пованивало сточными водами. Наше процессия начал собирать зевак, которых становилось всё больше. Причем внимание их делилось поровну между Тавром и мной. Только ребятня отдавала предпочтение моему пленнику, забегала вперед и швыряла в него камешки. Я обратил внимание, что выше ростом всех попадавшихся нам мужчин, не говоря уже про женщин. Как будто я нахожусь в Юго-Восточной Азии, а не среди европейцев. Рост у меня метр семьдесят пять, можно сказать, средний в мою бывшую эпоху. Здесь же у меня есть шанс получить кличку Длинный.

Наше путешествие закончилось в цитадели – небольшой крепости внутри города. Хоть убейте меня, но казармы всех времен и народов имеют что-то общее, благодаря чему их не перепутаешь с другими общественными зданиями. На крыльце «штаба» уже ждал, как мне сообщил Оптила, самый главный местный военно-административный начальник, типа губернатора, дукс стратилат Евпатерий – лет тридцати двух, не высокий по моим меркам, волосы темные, курчавые, лицо выбрито, профиль, я бы сказал, классический римский, губы тонкие. Одет в тунику золотисто-зеленого цвета, подпоясанной ремнем с золотой бляхой, на боку кинжал с, наверное, всё-таки позолоченными рукояткой и ножными, и короткие, чуть ниже коленей, черные штаны, а на ногах сандалии. Видимо, ему уже доложили о поимке Тавра.

Оптила пришпорил коня и первым оказался возле крыльца. Там он спешился, отдав поводья оказавшемуся рядом солдату, подошел к своему командиру и доложил, где и при каких обстоятельствах встретил меня.

Дукс стратилат Евпатерий слушал с таким видом, будто ему говорили что-то неприятное. Он, казалось, не замечал Тавра. Я заинтересовал его больше. Мой спокойный, уверенный взгляд, которым я смотрел на него – взгляд равного на равного, если и показался ему дерзким, то вида местный босс не подал.

– Отведите этих в темницу, – приказал дукс, глянув лишь мельком на моих пленников.

Никто не бросился выполнять приказ, все почему-то смотрели на меня.

И тут до меня дошло: их ведь казнят, а все их барахло принадлежит мне! Я снял с разбойников удавки, щиты и вещь-мешок с оружием, развязал руки и показал жестами, чтобы раздевались. Тавр первым снял кольчугу и рубаху, как я понял, шелковую, и кинул их на вещь-мешок. Собирался и штаны снять, но я разрешил оставить их. Лучник возился дольше, правда, ему пришлось развязывать несколько кожаных ремней на его доспехе, а потом стягивать сапоги. Рубашка у него оказалась из дешевой ткани. Зато, когда он бросил сапоги на кучу, из одного выпала серебряная монета. Надо было видеть взгляд, каким посмотрел на лучника Тавр! Даже солдаты заржали, и улыбнулся их командир. Я поднял монету и кивнул солдатам, что могут забирать разбойников. Кивок получился уверенно-властным, будто много лет командую этими солдатами – вхожу в роль.

Дукс жестом пригласил меня следовать за ним. Я пошел, подумав, что, вернувшись, не найду кое-что из трофеев. Впрочем, самое ценное – деньги и фляга – были в сумке, которая висела у меня на плече.