Вечный ястреб

– Свою дочурку мы потеряли три дня назад. Там в углу ее колыбелька. Можешь оставить дитя у нас, если хочешь. Молока у жены еще вдоволь, сам видишь. – Женщина, расстегнув рубашку, уже кормила ребенка.

Касваллон придвинул себе стул, сел напротив хозяина, посмотрел в его ясные серые глаза.

– Если я отдам ее тебе, обещаешь растить ее как родную?

– Да. Пойдем прогуляемся. – Хозяин встал и спрятал нож, который держал под столом. Он был выше Касваллона и шире в плечах. Вдвоем они вышли во двор и сели на скамейку. – Чей будешь? Одежда на тебе как у горца, но ты не наш, не из Лоды.

– Я Касваллон из Фарлена.

– У меня с Фарленом дела, но о тебе я что-то ни разу не слышал.

Касваллон вздохнул:

– Есть тут поблизости город под названием Атерис?

– Нет. Есть Цитадель – там теперь заправляют низинники. Спрашиваю еще раз: кто ты такой?

– Говорю же тебе, я горец. Впрочем, я тебя понимаю. Если б ты заявился ко мне домой и рассказал такую историю, я счел бы тебя сумасшедшим.

– Но это мой дом, и пришел в него ты. Рассказывай.

И Касваллон стал рассказывать об аэнирском нашествии, о Вратах, о смертельно раненном старике и о людях с собаками, преследующих новорожденное дитя. Собеседник слушал его внимательно, не прерывая.

Когда он договорил, земля затряслась, и в небе вспыхнули две луны. Через пару мгновений вторая луна погасла, и перед горцами явился Талиесен. Его шатало, он еле стоял на ногах. Человек из Лоды схватился за нож.

– Нет! – закричал Касваллон. – Этот тот самый друид, о котором я говорил.

Талиесен плюхнулся наземь.

– Это путешествие едва не доконало меня. – Касваллон помог ему встать. – Ты не представляешь, сколько сил я за–тратил, чтобы попасть сюда. Кто это?

– Меня зовут Сай, – назвался хозяин дома.

– Я должен видеть ребенка. – Талиесен отпихнул Касваллона и пошел к хижине.

– Ты ошибаешься, я не считаю тебя сумасшедшим, – сказал Касваллону Сай. – Вчера, когда мы оплакивали нашу малютку, к нам пришел какой-то старик. Он сказал нам, что ты придешь и принесешь нам сразу и радость, и горе.

– Он был лысый, в серой долгополой одежде?

Сай кивнул, и оба вернулись в дом. Талиесен стоял на коленях перед люлькой, где спала девочка. Присмотревшись к ней, Касваллон заметил, что ее белые волосики стали теперь золотистыми.

– Будь настороже, – сказал хуторянину Талиесен. – За этим ребенком охотятся. Я изменил цвет ее волос и уже сказал твоей жене, что все должны считать ее родной вашей дочерью. О том, что ваш ребенок умер, в клане пока не знают – и не нужно никому знать.

– Но кто она? – спросил Сай. – Почему враги хотят ее смерти?

– Она твоя дочь. Больше и тебе знать не нужно – скажу лишь, что она из королевского рода. А теперь нам пора.

Леннокс подбавил дров, и пламя взвилось высоко. Ночь не была холодной, он просто хотел видеть лицо спящей девочки. Рот у нее приоткрылся, и пальчик выскользнул, но она не проснулась. Леннокс, бережно придерживая ее правой рукой, расправил затекшую спину.

Гаэлен заворочался, протер глаза и сел рядом с ним.

– Как она?

– Теперь уже хорошо. Говорит, что ее отца и сестру съели волки.

– Вряд ли – как же ей самой тогда удалось спастись? Приснилось ей, что ли?

– Не знаю. Она говорит, что волки были большие, как я.

– Волки нападают по ночам, а у страха глаза велики.

– Это так, но ведь отец-то ее был горец. С чего же он так оплошал? Ни разу не слышал, чтобы волки растерзали кого-то из наших. Они вообще не бросаются на людей.

– Может, он огня не зажег или принужден был бежать без оружия. А волки были голодные. – Они помолчали, и Гаэлен добавил: – Скорей всего волки перепутались у нее с аэнирами. Многие из них носят волчьи шкуры, а на Играх у одного была волчья голова вместо шлема.

– Девочка говорит, что ее мать убили люди с мечами – не думаю, что она могла их принять за зверей. Завтра, как пойдете, глядите в оба.

– Нам будет тебя не хватать.

– Вам я ни к чему, а ей нужен. Отнесу ее на остров и останусь с отцом. Увидимся в Аксте.

– Надеюсь на это. Хорошо бы нам удалось собрать побольше бойцов, но даже если мы никого не найдем, я все равно приду.

– Знаю, что придешь, родич. Буду ждать.

Когда рассвело, Леннокс посадил девочку на плечо и ушел обратно на север. Он узнал, что зовут ее Плесси, что она из Хестена и доводится племянницей лорду-ловчему Ларику. Ему захотелось вернуться и сказать об этом друзьям: Ларик наверняка радушно примет людей, спасших его племянницу. Но Плесси с тревогой посматривала назад, и он отказался от этой мысли.

Пережитые ужасы оставили в ее душе глубокую рану.

Все утро они шли лесом в гору и остановились поесть у маленькой заводи среди скал. Парни снабдили Леннокса лепешками, которые он разделил с Плесси. Она болтала ногами в ледяной воде и смеялась. Леннокс, глядя на нее, тоже улыбнулся – и замер. Чувствуя на себе чей-то взгляд, он медленно встал. Его охватил страх – не за себя, за ребенка. Он обещал Плесси, что с ней ничего не случится, а слово горца священно.

Он обвел глазами густые заросли. В цветущем вереске мелькнуло темное пятнышко, но Леннокс заставил себя не смотреть туда пристально. Похоже, шерсть. Медведь или волк.