Вечный день

Харв, понятное дело, к мертвецам привык побольше нее, хотя Хоппер сомневалась, что за последнее время покойники попадались даже ему. За три года ее пребывания на платформе не погиб ни один военный, не считая несчастного случая с Драксом да той двадцатилетней дурочки, Ламберт, которой хватило мозгов выбраться на палубу в шторм, — естественно, ее смыло за борт. Едва волнение улеглось, команда отправилась на ее поиски и по нарастающей описывала круги вокруг платформы, пока Швиммер не решил, что бензина потрачено более чем достаточно. Через неделю обнаружился берет девушки, невероятным образом зацепившийся за металлическую ограду у самой воды.

Это утро выдалось морозным. Каждый раз, когда Харв увеличивал скорость, всех обдавало холодом. Хоппер оглядела бледных хмурых военных, занявших места на скамейках по обеим сторонам узкого прохода. Перегнувшийся через низкий оранжевый борт моторки Лисон выглядел совсем паршиво.

Ему было всего девятнадцать. На платформе парень, ненавидевший каждую минуту своего здесь пребывания, прослужил всего несколько месяцев. А ведь ему повезло, поймала себя на мысли Хоппер, мог получить распределение в Житницу, или ему довелось бы патрулировать шотландский Хайленд, или устраивать облавы на болотах Кента. Здесь, по крайней мере, гарантировано трехразовое питание и никаких тебе боевых стычек. Лисон даже не осознавал своей удачи: вакансии на платформах были большой редкостью.

Хоппер повернулась и посмотрела за корму. Здесь, в Северной Атлантике, солнце висит совсем низко — считай, в паре пальцев над горизонтом. Гипнотизирующее желтое пятно подсвечивает атмосферу, не источая ощутимого тепла, и утром и бодрящая прохлада, и сияние светила воспринимаются вполне нормально. А ночи из-за немеркнущего света кажутся какими-то нереальными. На платформе всегда послерассветное время.

Настроение Хоппер омрачал не только баркас с грудой мертвецов, и в этом она отдавала себе отчет. Из головы у нее не выходило письмо, полученное несколько недель назад, а датированное и вовсе прошлым месяцем. Тонкая желтоватая бумага, испещренная неуверенными каракулями.

Элен, пожалуйста, не уничтожай письмо, не прочитав. Знаю, тебе причинит боль даже такое напоминание обо мне. Но ты и представить себе не можешь, как много от этого зависит. Времени осталось совсем мало.

Харв, конечно, молодец, что отыскал консервы, продолжала размышлять Хоппер. Хотя лично ей будет гораздо приятнее, если он не станет предупреждать об их появлении на столе, как это произошло прошлый раз, когда они что-то раздобыли. Употребление чего-либо, выращенного десятилетия назад под тем солнцем, которое мало кто помнил, было почти сакральной возможностью прикосновения к прежнему миру.

Найденные консервы Хоппер, естественно, съест как миленькая — она все-таки не настолько принципиальна или чувствительна, чтобы отказываться от дополнительных калорий, — но, вероятно, всю трапезу будет маяться, задавая вопросы без ответов. Когда эти плоды, если, конечно, это овощи или фрукты, собрали, переработали и законсервировали? А сами банки были куплены или их украли? Почему их спрятали за обшивкой трюма? На случай голода? А в какое время это происходило?

Но, самое главное, почему консервы так и не открыли? И из-за чего эти несчастные умерли? Скорее всего, ненасильственной смертью. Запертый люк наводил на мысль, что причиной являлась какая-нибудь болезнь. Откуда бы баркас ни вышел — из Южной ли Америки, а может, из южноевропейских стран, — на его борту мог оказаться целый зоопарк смертоносных бактерий и вирусов, которые не проявляли себя какими-либо симптомами, пока судно не оказалось посреди Атлантики без врачей и необходимых медицинских препаратов. Возможно, команда спаслась на шлюпках, бросив пассажиров умирать.

Интересно, кто из страдальцев скончался последним?.. На этом Хоппер велела себе прекратить. Какая бы душераздирающая сцена ни разыгралась на баркасе, все уже кончено и осталось в прошлом. Кстати, если посудина отправилась с противоположной стороны Атлантики, дети в трюме, по-видимому, родились даже раньше, чем она. Из Америки все корабли давным-давно как уплыли.

И снова перед ее глазами возникло письмо, как ни гнала она его из мыслей. В голове сами собой зазвучали фразы. Она помнила каждое слово даже через две недели после прочтения.