Вечный бой

Пленнику все происходящее казалось, должно быть, каким-то нереальным. В этот момент, когда было уже слишком поздно, он начал бороться. Его подтащили к стулу и удерживали на нем, пока не пришел химик, катя тележку на колесиках со множеством подносов на ней, и не спеша не принялся за свою работу. Он проверял волосы, брови, щеки, уши, челюсти и рот. Он использовал один химикат за другим — и не промахнулся.

Пленник менялся на глазах аудитории. Его светлые песочные волосы стали темно-каштановыми. Черты лица заострились, кожа приобрела болезненный желтоватый цвет. Стальной голубоватый блеск глаз сменился карим, и взгляд был полон испуга.

Внезапно женщина из зала прокричала:

— Это Куда!

Марин вопросительно взглянул в сторону подчиненного, который поспешно писал на доске сообщение. Оно гласило: «Высшее общество Джорджии — семья, задействованная в высокой политике».

Марин подошел к краю сцены.

— Леди и джентльмены, я уверен, что вы согласитесь с тем, что мы в состоянии справиться с Кудой — и со всеми его друзьями из высшего общества. Я также не сомневаюсь, что вы сознаете тот факт, что перед вами стоят более важные задачи, чем возня с единственным шпионом. Займитесь своим законным делом. Мы увидимся через три дня в Итнаму. От имени Великого Судьи я приветствую вас, будущие правители провинции Джорджия.

Они устроили ему овацию, хотя и немного истерично и неуверенно. Через три дня некоторые из них будут мертвы, хотя о подобной вероятности они, скорее всего, не задумывались. Со своей стороны он, разумеется, не намеревался сообщать им о том, что по статистике прошлых — революций при перевороте гибнет 20 процентов руководства.

Они стали выходить из зала, и Марин повернулся к охранникам, державшим шпиона.

— Тщательно обыщите его, затем приведите в библиотеку. Я с ним разберусь.

Когда через минуту Марин вошел в библиотеку, он увидел, что его сын, Дэвид Бернли, сидит за тем же самым столом, за которым до этого «умер». Хмурясь, Марин подошел к молодому человеку. При его приближении тот встал и принял стойку «смирно».

— Почему ты не в кровати, Дэвид?

— Это моя обязанность, — он залился румянцем. — Я чувствовал себя нормально, и я настаивал… и они ничего такого у меня не обнаружили, — он прервался. — Я подбирал материал, который вам нужен, — казалось, он изо всех сил старался угодить Марину.

Мгновение Марин пребывал в нерешительности. То, что случилось с его сыном, по сути дела было гораздо важнее для решения его задач, чем джорджианский шпион. Поэтому одна минута — или, уже две минуты — действительно стоили многого. Он сказал:

— Дэвид, та штука в твоем сознании — сколько времени она там находилась?

— Я ее ощутил, когда вошли те люди.

— Ты их знал?

— Никогда раньше не видел. Но они знали меня.

Марин быстро перебрал в уме вероятности. Слэйтер… Великий Судья… некоторые уполномоченные Контроля, персонал правительственных служб, участвующий в выполнении этого задания — достаточно много людей, знавших об этой поездке. Достаточно для того, чтобы произошла утечка информации.

— Они слышали, что у меня есть идеалы, что я против войны, — продолжал Дэвид Бернли. — Я думаю, я слишком много болтал в колледже. Они спросили, буду ли я с ними сотрудничать. Я уже начал было говорить «нет». Клянусь вам, сэр. И тогда в моем мозгу возникло это ощущение. Что-то будто бы схватило меня за язык, и я услышал, что говорю «да». Они тут же объяснили мне, что хотят взять вас под контроль, чтобы не устраивали эту войну. А я продолжал соглашаться против воли, — делая это признание, он дрожал с головы до ног. — Я клянусь, сэр…

— Ладно, не огорчайся. Я верю, — сказал Марин.

Он действительно верил. Эта «смерть» была слишком реальной, и первые слова, которые парень произнес, когда пришел в сознание, были явно совершенно непроизвольными. План двух шпионов был по сути дела не так уж и плох. А какой бы это было для них удачей, если бы они смогли добраться до главнокомандующего перед самым сражением и контролировать его при помощи гипнотических медикаментов.

В дверь постучали. Марин вышел из своей задумчивости и подошел к двери. Это был охранник с Кудой.

— Один момент! — сказал Марин и закрыл дверь. Он повернулся к сыну. — Мы хотим допросить здесь шпиона. Может, ты возьмешь свои бумаги и книги и пойдешь в сад?

Дэвид Бернли начал было собирать материалы, но задержался.

— Я могу остаться здесь я послушать? — спросил он.

Марин ответил «нет».

— У нас нет времени на долгий допрос, так что нам придется пользоваться грубыми методами.

Интенсивный цвет лица парня слегка поблек. Он собрат свои книги и пошел к двери. Затем замедлил шаги и обернулся.

— Применение силы абсолютно необходимо?

— Нет, — ответил Марин. — Это никогда не является необходимостью.

— Но, почему, тогда… — этот здоровенный парень, казалось, был ошарашен.

— Если пленник, — ровно проговорил Марин, — расскажет нам все, что мы хотим знать, никто его и пальцем не тронет, — он сардонически улыбнулся юноше, нервно кусавшему губу. Молодой Бернли был явно уверен, что шпион окажется неуступчивым.