Вечный

Наверное, ее улыбка выглядела храбро, но Пейтон увидел ее неуверенность. Он наклонился к ее шее и прошептал ей на ухо:

– Сэм, расслабься, mo luaidh.

– Tha gràdh agam ort, – призналась она ему в любви. Затем она обвила его руками и притянула ближе к себе. Пульс Пейтона ускорился, и его руки тоже слегка дрожали, когда он позволил ей медленно двигаться вверх по позвоночнику. Сэм улыбнулась.

– Что такое? – спросил он, не переставая, однако, ласкать ее кожу.

– Хм… немного щекотно.

– Буду знать, – шепнул он куда-то ей не в шею, продолжив затем целовать ее ключицы.

Сэм закрыла глаза, и Пейтон знал, что этот момент идеален. Ее доверие и любовь позволили ему почувствовать то, чего он давно уже не чувствовал. Страсть.

– Пейтон… ты… я имею в виду… – Она робко положила руки на его грудь и почувствовала пластырь на ней. – Что там с гостями, – пробормотала она, наклонив голову в сторону двери.

Пейтон не смог сдержать усмешки. Видимо, она разделяла его чувства.

– Неужели ты думаешь, что я собираюсь соблазнить тебя прямо здесь, у двери? – поддразнил он ее.

– Немного похоже на то, – призналась она так застенчиво, что он рассмеялся.

– Сэм, mo luaidh, я обещаю тебе, когда это зайдет так далеко, нам потребуется гораздо больше времени. И мы будем одни. – Он нежно поцеловал ее в кончик носа. – Но если ты рядом со мной, я предпочитаю не ждать больше ни секунды, – признался он и снова притянул ее в свои объятия.

Слезы горели в глазах Пейтона, когда ему не удалось закрепить в своей памяти образы Сэм. Это было безумие, потому что он точно знал, что чувствует Пейтон, который только что предстал перед ним в видении. Он знал это, потому что уже был близок с Сэм. Потому что он уже пережил этот момент с ней. Его предназначением было любить Сэм. Каким бы ни выглядело его будущее. Оно не было высечено в камне, теперь он это понимал. Ему придется переписать его. И с каждым очередным вздохом он делал именно это, потому что образы его видений были всего лишь вариантами. Они скользили, как туман сквозь пальцы, и он остался позади, с факелом судьбы в руке, окруженный кругом огня. Четыре стихии бушевали вокруг него. Волны бились о деревянные столбы, земля дрожала, и пламя выплескивало свои угли в ночное небо, а ветер уносил в мир вновь зазвучавшие барабанные удары.

Он должен был принять решение.

– Клянусь любить тебя вечно, даже если тебе не удастся спасти меня. Я клянусь тебе простить тебя, если ты не сможешь этого сделать. Любить тебя, несмотря ни на что, и умереть с надеждой, что я достоин твоей любви.

Как легко сорвалась эта клятва с его губ!

– Выпей, а потом поцелуй меня в последний раз, прежде чем я уйду, – потребовал он.

Холодная ночь окружала его. Клятва, запечатанная кровью, разговоры о любви… и боль.

Факел дрожал в его руках, и слова Беаты эхом раздавались у него в голове:

– Когда ты узнаешь правду, тебя поглотит тьма – но ты будешь счастлив.

Он закрыл глаза, вспомнив улыбку Сэм.

– Прости меня, – прошептал он и опустил факел.

Глава 24

Дункансбург, пограничные земли, 1741