Вечный

В этот момент к ним присоединился Аласдер. Его меч был естественным продолжением его руки.

– Уверен, Каталь был бы очень разочарован, если бы увидел, как жадно ты смотришь на его сестру, – заметил Аласдер. Он рубанул клинком по килту парня. – Может быть, нам следует послать Каталю только его часть, – размышлял он вслух.

Мужчина разразился слезами.

Натайра весело покачала головой, схватила свое мокрое платье, которое Аласдер перекинул через плечо, и скользнула в него.

– Будь добр, Аласдер, преподай ему урок. Я не хочу, чтобы он снова так на меня смотрел, хорошо?

Она вернулась ко мне и подала мне рубашку Аласдера, но я даже не успела встать.

Пронзительный крик мужчины заставил кровь застыть у меня в жилах, и я подняла голову, чтобы посмотреть, что произошло. Проклятье, это была чертова ошибка! При виде этого меня снова затошнило. Слова Натайры уже намекали на это – Аласдер действительно позаботился о том, чтобы мужчина никогда не посмотрел на нее жадно. Потому что отныне он больше никогда ничего не сможет увидеть. Аласдер выколол ему глаза.

Пронзительный крик парня привлек всех остальных мужчин, и Аласдер вонзил свой меч в землю. Его воины обнажили оружие и, казалось, недоумевали.

Когда крики уступили место истерическим жалобам, Аласдер повысил голос:

– Есть ли здесь еще кто-нибудь, кто испытывает такое же желание? – спросил он, вглядываясь в лица своих людей. Опущенные головы и шепоток отрицания были единственной реакцией. – Тогда седлайте лошадей, мы поедем дальше. – Он схватился за меч и указал острием: – И если опять кто-нибудь решит, что у него есть притязания на моих пленников, тогда…

– Тогда что? – раздался голос над толпой, и все глаза обратились на человека позади меня.

Глава 23

Фэр-Айл, 1741

Беата подняла руки, и ее белое одеяние развевалось на ветру. Она напоминала ангела, когда говорила с мудрыми женщинами.

– Призовите стихии!

Барабаны били в такт сердцу Пейтона. Темный, как ночь, и глубокий, как океан, их зов пронзил воду насквозь. Пейтон чувствовал, как барабанная дробь наполняет его кровь, как его тело вливается в ритм. Даже его мысли были направлены на зов барабанов.

Старуха поклонилась и, не сказав больше ни слова, спустилась по лестнице.

Наедине с бременем собственного решения, Пейтон остался позади, глядя на мощные деревянные платформы и на двенадцать женщин с факелами.

Они призовут силы природы. Силы стихий.

Барабаны ударили в последний раз, как гром, так что их напор пробрал Пейтона до костей, затем первая женщина подошла к кострищу перед собой и опустила факел. Хворост вспыхнул ярким пламенем, и светящийся синим огонь осветил ночь.

– Uisge! – призвала Беата воду, и волны взмыли вверх на метр, почти до самого края деревянных конструкций.

Мысли Пейтона ускользали.

Сумерки медленно спускались, и небо поменяло свой цвет. Сияние заката сменилось мягким фиолетовым цветом. Виадук ярко вырисовывался на сапфирово-синем горизонте. По правую сторону на берегу росли рододендроны, и в вечернем свете они приобрели вместо нежно-розового таинственный пурпурный оттенок.

Сэм молча сидела рядом, и они наслаждались этим неповторимым моментом. Пели сверчки, и холодная вода отливала серебром рядом с их маленьким островком.

Через несколько минут Пейтон подвинулся немного ближе к ней. Ее близость убивала его, но в то же время он наслаждался этой невыносимой болью. Он чувствовал, что и она с удовольствием прислонилась бы к нему, но это будет его гибелью. Хотел ли он погибнуть вместе с ней?

Он бросил вызов своей судьбе и должен был знать, почему она привела его туда, где это было фактически невозможно.

– Ты часто это делаешь? – ее вопрос прозвучал робко и неуверенно.

– Что именно?

– Вот это.

– Гуляю? – Он привлек ее к себе, потому что она была так несравненно мила в своем смущении.

– Нет. Ты знаешь, что я имею в виду. Тусуешься с девушками, с которыми ты только что познакомился?