Вечность и Тлен

– Задумался. – Он откинулся на спинку стула и посмотрел в потолок. – Думаю, тяжело ли быть не своим ребёнком в семье? Я порой смотрю на Коэна и вижу в его глазах обиду. Хотя мои родители всегда старались относиться к нему с теплом, но его порой это будто лишь больше задевает. Особенно когда видит меня. Думаю, он хотел бы оказаться на моём месте, – проговорил Люций, высказывая свои мысли, которыми ещё никогда ни с кем не делился.

Пусть выражение лица Сары практически не изменилось, но в радужках виднелись искры удивления и заинтересованности. Её глаза выражали гораздо больше чувств, чем она сама предполагала. Стоило только захотеть их увидеть.

Сара собиралась что-то ответить, но тишину разорвало требовательное карканье ворона, который, сев на край распахнутого окна, атаковал занавеску, требуя его впустить.

Люций, фыркнув, поднялся, аккуратно приподнимая край ткани, чтобы наглая птица влетела внутрь.

– Думаю, разница между мной и Коэном в том… – произнесла за его спиной светлая дэва, – …что я не желаю быть в центре внимания и получить любовь всех. Мне достаточно того, что у меня было и есть. А Коэн… Люций, он, скорее, жаждет почитания и уважения, которое даёт статус.

– Хм, да. Возможно, ты права. – Люций проводил взором ворона, который взмахнул крыльями и сел на верх шкафа, став деловито наблюдать за происходящим в комнате. Сказанное в следующую секунду ввело Сорель в ступор. – Кстати, Сара, ты умеешь петь? – вдруг более оживлённым тоном спросил Моран. С его руки слетела маленькая теневая птица и, опустившись на деревяную балку под потолком, впившись в неё коготками, стала что-то выбивать клювом на её поверхности.

– Никогда не пробовала, – сдержанно отозвалась она наконец-то.

– В самом деле? – Брови Морана подпрыгнули вверх, а уголки губ поднялись. – Даже во время мытья в купальне?

Сара, собиравшаяся сделать очередную запись в писчей тетради, вздрогнула, а грифель прочертил полоску по бумаге, будто перечёркивая всё написанное раннее.

– Даже в… – Ей потребовалось несколько секунд, чтобы продолжить: – …В купальне.

– Вот я иногда пою, – заметил Люций, приближаясь и облокачиваясь на стол. Он сложил руки на груди, перебирая длинными худыми пальцами у локтя. На его лице вновь цвела улыбка, которая не оставляла сомнений, что ему просто нравилось задавать смущающие Сару вопросы.

– И что же? – спросила Сара.

– Всякое разное. О своём дне. Могу перечислять события, – поделился он, продолжая смотреть на потолок, в место, откуда раздавался размеренный стук. Созданная благодаря силе мортема птичка усердно выполняла свою работу. – Это отвлекает. Помогает унять мельтешение мыслей и ни о чём не думать. Ведь невозможно думать сразу о двух вещах.

– Для Люция Морана есть что-то невозможное? – раздалось совершенно невозмутимым тоном – Сара продолжала сосредоточенно смотреть в раскрытый перед ней текст на фларканском.

Теневой див же повернул к ней голову – его бровь была приподнята, и он улыбался. Высвободив руки, Люций с расстановкой зааплодировал. Всего несколько хлопков, но они получились излишне громкими. Всего парой движений теневой див привлёк к себе укоризненный взгляд.

– Не хочешь чаю? – невинно предложил див.

– Ты собираешься сходить за ним в другой конец лагеря светлых?

– Возможно, – ответил он тёплым тоном.

Чуть поколебавшись, ответила:

– Нет, не надо. – Сара меньше всего желала, чтобы теневой попался, хотя чем старше Люций становился, тем меньше его ловили за проступками, коих совершенно не стало меньше.

– Ладно, занимайся тогда. Я пойду. – Рука теневого дива скользнула по спине светлой, словно невзначай, но прохладные пальцы словно прочертили дорожки по тонкой ткани туники. Верхняя мантия светлой покоилась вместе с остальными в шкафу.

Сара ничего не сказала, не обернулась даже, когда Моран выскользнул из её окна в ночь. Див сделал это так тихо, что ни шуршание его одежд, ни соприкосновение ног с землёй, ни шаги – ничто не потревожило поздний безмятежный час. Белый ворон, вспорхнув крыльями, полетел следом. Несмотря на то что птица относилась к Сорель благосклонно, всё же хозяина любила больше. Дэва видела привязанность существа к светловолосому диву.

Сорель задумчиво посмотрела в окно сразу же, как спина Морана исчезла из виду. Обернулась она стремительно, будто только ждала этого момента. Её волновал стук над головой, который тоже прекратился с уходом Люция. Поднявшись со своего места, Сара задумчиво подняла взгляд к потолку. Ничего не увидев и немного озадачившись, она приблизилась к своей постели. И наконец-то рассмотрела то, ради чего слушала перестукивание клюва воссозданного существа. Там, где ещё несколько минут назад сидела теневая птица, осталось напоминание: едва заметный рисунок, который можно было разглядеть лишь под определённым углом, когда знаешь, что искать, – настолько неприметно выглядели линии среди древесного узора.

Две бабочки с раскрытыми крыльями, прильнувшие друг к другу… Очередной маленький общий секрет, не доступный более никому.

VIII Искушение