Вечность и Тлен

А потом, хорошенько подумав, добавила про себя: «Многое. Вот только это не та информация, которая может принести вред. Я и сама знаю слишком мало».

– Почему с южных? Как давно твоя подруга открыла глаза, раз они успели отправиться в путешествие?

– Недавно.

– Что тогда? – Самаэль безошибочно чувствовал то самое «но», скрытое во фразах, после которого следует всё самое интересное.

– Сара сбежала из крепости Северного ордена, – с неохотой рассказала Айвен, а после вновь устало посмотрела на кусок теста. И прежде чем из уст Самаэля прозвучал какой-нибудь колкий вопрос, продолжила: – Она не помнила прошлого. Не помнила того, что случилось на самом деле. Лишь обрывки, – продолжала Айвен, пока создавала огненную печать на печи, малодушно решив поставить хлеб печься, а после посмотреть, что выйдет. – Удивителен уже тот факт, что воспоминания вовсе не исчезли после того, что сотворила моя мать. Она была так искусна в своём таланте, что без вмешательства воспоминания никогда не возвращались. Видимо, даже Изабель оказалась не столь всемогуща, чтобы противостоять силе владелицы кристалла.

– И что же теперь? – вопреки её ожиданиям, предельно серьёзным тоном спросил Самаэль. Он облокотился на край стола, глядя не на собеседницу, а на выложенный неровной плиткой пол под своими ногами.

– Ну, она вспомнила достаточно, чтобы понять: орден Сорель давно опорочил себя. Как встретимся, я постараюсь избавиться от других тёмных пятен в её воспоминаниях. Если, конечно, Сара позволит… – При упоминании светлых дэве показалось, что Самаэль фыркнул.

Айвен выводила печать на камне, используя для этого дорогой свекольный порошок, предварительно смешав его с водой, вместо того чтобы сходить наверх за чернилами.

– И видимо, они вернули светлый кристалл…

– Что? С чего ты взял? – вскинула она голову одновременно с тем, как благодаря вспыхнувшей печати камень печи стал быстро нагреваться.

Самаэль бросил на неё мимолётный взор, прежде чем ответить:

– Разве не ты сама говорила, что он, скорее всего, спрятан в вашей светлой обители?

– Говорила. Но это не значит, что они его нашли, – возразила Айвен, перекладывая тесто в форму и убирая его в печь.

– Ну посмотрим. Что-то подсказывает мне, что твои друзья не возвращались бы обратно на север с пустыми руками. – Следующие слова Самаэля заставили Айвен ещё больше нахмуриться: – Главное, чтобы их не убили в пути.

– Зачем ты такое говоришь?

– Если ревенанты появились на Аркадиане, то на континенте энергии Серого мира много как никогда. А что происходит, когда в монстре больше теневой силы?

– Он становится сильнее? – с несвойственной ей невинностью в голосе сказала дэва.

Самаэль свёл брови, глянул так, будто увидел что-то невообразимое и в то же время глупое.

– Нет, дурында. – Он оттолкнулся от стола. – У порождений тьмы появляются зачатки разума. Это уже не просто безмозглые монстры, которыми руководит инстинкт. Они могут прятаться и убегать, если чувствуют кого-то сильнее себя.

Дэва и вправду почувствовала себя той, кем её назвал Самаэль. Ведь прозвучавший ответ в самом деле был слишком очевидным.

– И что? Что это меняет?

После её вопроса взор дива стал ещё уничижительнее. Самаэль со вздохом обогнул стол, подошёл к шкафу в самом углу, куда она недавно переложила бутылки пятилетнего вина. Она спрятала его для коллекции. Див так беспощадно уничтожал весь её товар, что из старых урожаев почти ничего не осталось.

– Подумай хорошенько, дорогая. – Последнее слово он произнёс обманчиво мягко, после шумно втянул носом воздух и наклонился. Прежде чем рубиновые, с лёгкой волной, волосы свесились вниз, накрыв его лицо, Айвен разглядела торжествующую и немного плотоядную улыбку. – Если от излишка тьмы у монстров появляются зачатки разума, разве не логично, что, когда энергии Серого мира станет ещё больше, они и вовсе перестанут быть безмозглыми тварями?

Дэва сглотнула. Она никогда не размышляла об этом с подобной точки зрения. Точнее, раньше не было причин думать об этом.

– Разум – это не то, что можно обрести по щелчку пальцев, – всё же возразила она, воспроизводя упомянутый жест, а после невольно потерла рукой плечо противоположной руки, которое нагрелось от жара печи.

– Нельзя обрести опыт, а вот разум вполне можно, – не согласился с ней Самаэль, открыв дверцы, а после с ожиданием оглянувшись на неё. Вздохнув, Айвен кивнула, и тот стал складывать себе в сумку спрятанные бутыли с вином. – И если вновь подумать, то возникает предположение… Раз теневая сила копится в человеческих телах, а ревенантами становятся люди, то у них уже имеется накопленный годами опыт.

– Слишком много ты предполагаешь, – резко ответила Айвен, складывая руки на груди. Её уже стали злить эти разговоры. Слова дива были лишь догадками. Но и они вносили сумятицу в и без того беспокойные мысли.