Вечное утро (СИ)

— Взять в жёны Тьму… Интересное предложение, — Жарегнев перевёл взгляд на Мирдала. — Но я сомневаюсь, искренне ли это предложение или всего лишь попытка подготовить страну к сдаче страны в лапы Нашара? Я могу взять в жёны Намиру Арё, семуранку древнего рода и великой силы. Но я отказываюсь жениться на Тьме. Отрекись от того, что ты Воплощение, как это сделали Арма и Зорат, и прими веру Богов-Предков. Мы стоим на их капище, крупнейшем и самом сильном религиозном сооружении, что присутствует ныне в землях Светлых. Здесь не зазорно и в веру тебя принять, и поженить нас.

— Я готова отказаться от Тьмы, — Намира улыбнулась с хитринкой на Жарегнева, — если ты откажешься от Покона. Союз семейный должен быть на равных условиях, ведь сказал Перун: «Супруг с супругой живите в согласии».

— В таком случае, без освящения Вышним, это будет сожительство, а не семья, — строго притопнул Далезор.

— Освящение произойдёт, — заверил Мирдал. — Даже знаю, кто может его исполнить, и по каким обрядам это будет совершено. Пусть жрица, в душе которой равные доли Тьмы и Покона, призовёт Истинные Звёзды и Древо Миров — веру, что в Триречье считается исконной, открытой прежде, чем была написана первая заповедь.

Всё, что не уравновешено своей противоположностью, будет бороться с ней. «Свет и Тьма, Порядок и Хаос — равно Бог». То же можно сказать о нашаранах и антах, Тьме и Богах-Предках.

— Перун ещё прежде изрёк пророчество, — прервал философствования Далезор, — о жрице из рода Пламенного Солнца — Тагириона, ученице Мир Дающего — Мирдала, что вернёт всей планете Веру Предков несмотря на попытки Тьмы и навов сбить её с пути. Мы думали, что пророчество говорило о Нарате, но, оказывается, о Целее. Не нам препятствовать словам Перуна. Тем более что Перун обещал явиться лично вскоре после исполнения этого пророчества.

Так по велению мирувея позвали Целею, и через час она явилась вместе с подругами. Просьбу Намиры она выслушала лишь с лёгким удивлением поднятых бровей и ушей. Алисара и Рарека переглядывались активнее.

— Явление Богов во плоти случается в скорбные времена и не стоит желать подобного, но я исполню предначертанное, чтобы тьмы в мире стало меньше, — Целея прикоснулась древком посоха ко своей груди и немного опустила голову в поклоне. — Подготовьте всё необходимое и позовите Виэнель, чтобы на церемонии присутствовали все родители.

— Да, со мной Тьма, и иных родителей я не признаю, — Намира уверенно и энергично кивнула.

— И всё же от ложной Тьмы в себе тебе предстоит очиститься, — Целея повела Намиру под руку к озеру, спускаясь с холма, на вершине которого размещалось капище, мимо кольца охраны и за ограду. Целея осенила ветвями посоха бывшее Воплощение, Алисара телекинезом лила воду через его листву, смывая из ауры Намиры нечто чёрное. Облако отошло от солнца, на берегу стало ярче и теплее.

Намира вернулась на капище, сверкая капельками в шерсти будто росой. Присутствующих на церемонии стало больше уже раза в три, и все они расступились, давая жрицам и невесте пройти к Жарегневу, стоящему в центре большого круга деревянных столбов искусно вырезанных идолов Предков и сил Вселенной. Намира и Жарегнев поклонились друг другу.

— Дети Звёзд и Листья Древа, Жарегнев Феникс и Намира Арё, — Целея встала подле них и произнесла громко, начиная свадьбу, — по доброй ли воле и без предубеждения избрали ли вы сей совместный путь?

— Да, — ответили они. В них не было особенной страсти друг ко другу и даже дружбы, но цель сегодняшнего союза была в кое-чём большем — в женитьбе двух прежде враждебных культур.

— В родичах ли древние роды ваши? — этот вопрос, призванный обеспечить здоровое потомство и крепкую династию, был решён ещё до обряда, но Целея соблюдала формальность, как и скрепляемые семейными узами:

— Нет.

— Благословляют ли родители союз крови и семени? — Целея посмотрела на Далезора и Виэнель. Они кивнули. Облако снова закрыло солнце: Тьма тоже была не против. — Жарегнев и Намира, беритесь за руки. Вы нераздельны телом. Вы нераздельны душой. Вы нераздельны разумом.

Ауры двоих начали перемешиваться — почти резавший духовный глаз свет Жарегнева и матово-глубокая темнота Намиры. Они не сливались в одну унылую серость, но перетекали друг в друга, как день и ночь. Энергии от взаимодействия становилось больше, часть её протуберанцами вырвалась в материю, и на пальце Намиры появилось горящее медью кольцо, а на пальце Жарегнева — кольцо из полированного чёрного оникса.