Вечная жизнь Смерти

— Что ты лопочешь?! — взревел Василенко, но перегрузка превратила его рык в сип.

Пилот явно ошибался. Все испытывали дикую перегрузку, из чего следовало, что космолет разгоняется с предельным ускорением. Визуально невозможно было определить, движется он или нет, потому что небесные тела, которые могли бы послужить ориентирами, находились слишком далеко, параллакс за такой короткий промежуток времени не различить.

Однако корабельная навигационная система легко измеряла самую малую скорость и самое незначительное ускорение. Она-то ошибаться не могла!

«Омега» испытывала перегрузку, но при этом не ускорялась. Неведомая сила словно пригвоздила корабль к одной точке пространства.

— Ускорение есть, — слабым голосом проговорил 白 Айс. — Но пространство в этом регионе течет в обратном направлении и уравновешивает наше движение вперед.

— Пространство течет? Куда?!

— Туда, куда же еще.

白 Айс не мог поднять руку, чтобы указать, — она была слишком тяжела. Но все поняли, что он имел в виду. На «Омеге» воцарилась мертвая тишина. Обычно перегрузка давала людям ощущение безопасности, потому что означала уход от угрозы в объятиях некоей спасительной силы. Но сейчас эти объятия казались смертельной удавкой.

— Установите связь с командованием, — сказал 白 Айс. — Пусть слышат. Времени не остается, так что будем считать это нашим официальным рапортом.

— Связь установлена.

— Адмирал, помните, вы сказали: «Она просто ничто. Внутри ничего нет»? Вы были правы. Эта «бумажка» и в самом деле ничто и ничего не содержит. Она — само пространство, такое же, как то, что окружает нас, — оно ведь тоже ничто и не содержит ничего. Но между ними существенная разница: то, другое пространство — двумерное. Это не кубик, а ломтик. Ломтик без толщины.

— А разве эта штука не испарилась?

— Испарилось защитное поле вокруг нее. Оно выступало в качестве упаковки, отделяющей двумерное пространство от трехмерного. Но сейчас оба вошли в соприкосновение. Вы помните, что видели «Синий космос» и «Гравитация»?

Никто не ответил, но все помнили: четырехмерное пространство падало в три измерения, словно водопад с обрыва.

— Как четырехмерное пространство схлопывается в три измерения, так и трехмерное пространство может схлопнуться в два; одно измерение свернется и уйдет в квантовый мир. Площадь этого фрагмента двумерного пространства — он имеет только площадь, без объема — будет быстро увеличиваться, захватывая всё больше и больше трехмерного пространства… Участок космоса, в котором мы сейчас находимся, падает в два измерения. За ним последует и вся Солнечная система. Иными словами, Солнечная система превратится в картину без толщины.

— Мы сможем убежать?

— Бежать от этого — всё равно что пытаться на гребной лодке спастись от водопада. Если не грести достаточно быстро, лодку непременно перенесет через край. Это как с камешком на Земле: как высоко его ни подбрасывай, он обязательно упадет обратно. Вся Солнечная система находится в зоне коллапса, и если кто-то намерен вырваться из нее, он должен достичь скорости убегания.

— И какова эта скорость?

— Я вычислял несколько часов. Уверен, что получил правильный результат.

— Да говорите же!

Экипажи «Омеги» и «Аляски», на данный момент полномочные представители всего человечества, затаив дыхание ждали последнего откровения.

白 Айс спокойным тоном вынес приговор:

— Скорость света.

Навигационная система доложила, что «Омега» движется сейчас в направлении, противоположном тому, куда стремилась. Корабль полз назад к двумерному участку космоса — сначала медленно, затем постепенно ускоряясь. Двигатели «Омеги» всё так же давали «полный вперед». Это чуть притормозит падение корабля и отсрочит неизбежное, но очень ненадолго.

В двух тысячах километров отсюда сияние, испускаемое сплющившимся катером и его экипажем, погасло. В отличие от коллапса четырехмерного пространства в трехмерное, переход трех измерений в два сопровождался намного меньшим высвобождением энергии. Две плоские фигуры четко виднелись в звездном свете. На сплющившемся катере просматривались как детали конструкции — кабина, термоядерный реактор и прочее — так и развернувшаяся в плоскость фигура наблюдателя в кабине. В плоском теле другого астронавта четко просматривались кости, кровеносные сосуды и другие органы.

В процессе выпадания в два измерения каждая точка трехмерного объекта проецировалась на плоскость в прямом соответствии с геометрическими законами, и потому эти две фигуры оказались наиболее полными и точными отображениями первоначально трехмерных катера и людей. Все внутренние структуры лежали теперь бок о бок в двух измерениях, ни одна деталь не перекрывала другую. Процесс проецирования, однако, сильно отличался от того, что используется в технических чертежах, поэтому визуально восстановить первоначальную трехмерную структуру было трудно.