Вечная жизнь Смерти

— Да пожалуйста, только волны вот разгулялись, детка, — сказал Джейсон. — Смотри как бы тебя морская болезнь не разбила.

АА кивнула на горы по ту сторону пролива:

— Да ведь туда рукой подать!

Джейсон покачал головой.

— Прямо через пролив идти нельзя. Не сегодня. Придется делать большой круг.

— Почему?

— Из-за водоворота, конечно. Проглотит лодку, и поминай как звали.

Чэн Синь с коллегами переглянулись, а потом все как один уставились на Джейсона. Кто-то воскликнул:

— А говорили, что в округе нет ничего примечательного!

— Для нас, местных жителей, Москстраумен — штука обыденная. Это часть моря. Он там почти всегда.

— Где — там?

— Да вон там! Его сейчас не видно, зато слышно.

Все затихли и действительно услышали глухой рокот — как если бы где-то вдалеке грохотали копытами тысячи лошадей.

Они могли бы отправиться исследовать достопримечательность на вертолете, но Чэн Синь захотела плыть на лодке. Идею одобрили. В моторке Джейсона, единственной на островке, могло безопасно разместиться пять-шесть человек. Чэн Синь, АА, Би Юньфэн, Цао Бинь и Палермо пошли к водовороту морем, остальные сели в вертолет.

Моторка отчалила от Москена и, подпрыгивая, понеслась по волнам. В открытом море холодный ветер задул сильнее, пассажиров беспрерывно обдавало фонтанами соленых брызг. В сгущающихся сумерках темно-серая поверхность моря казалась жуткой и таинственной. Рокот усилился, но громадного водоворота пока еще не было видно.

— А, вспомнил, вспомнил! — воскликнул Цао Бинь.

Чэн Синь тоже вспомнила. Раньше она думала, что Тяньмин узнал через софоны что-то новое об этом месте, но в действительности ответ был куда проще.

— Эдгар Аллан По, — проговорила она.

— Что? Кто? — удивилась АА.

— Писатель девятнадцатого века.

— Точно, — кивнул Джейсон. — Эдгар По написал рассказ о Москене — «Низвержение в Мальстрём». Я читал его в молодости. Слишком много преувеличений. Помнится, он писал, что, мол, стены воронки образуют угол в сорок пять градусов. Чепуха.

Художественная литература исчезла больше ста лет назад. То есть «литература» и «писатели» продолжали существовать, но повествование теперь не писали, а монтировали как набор цифровых образов. Классические романы и рассказы считались нынче старинными диковинками. Во время Великого раскола были утеряны произведения многих прежних авторов, в том числе и По.

Рев становился всё громче.

— А где он — водоворот? — спросил кто-то.

— Он ниже поверхности воды. — Джейсон указал пальцем: — Видите вон тот бурун? Чтобы увидеть Москстраумен, нужно перевалить через него.

Пассажиры рассмотрели полосу вздымающихся валов с пенными верхушками — широкой дугой та уходила куда-то вдаль.

— Так давайте перевалим! — попросил Би Юньфэн.

Джейсон сердито уставился на него.

— Это граница между жизнью и смертью! Перейдешь — назад не вернешься.

— Сколько времени лодка будет кружиться, прежде чем ее затянет под воду?

— Минут сорок, может, час.

— Тогда всё в порядке. Вертолет вовремя вытащит нас оттуда.

— Но моя лодка!..

— Мы оплатим ее стоимость.

— Да ваша посудина дешевле куска мыла! — фыркнула АА. Джейсон не понял, о чем это она.

Моторка направилась к пенной полосе и перевалила через нее. Суденышко опасно кренилось с борта на борт, но потом качка успокоилась. Казалось, будто невидимая сила подхватила лодку, и она заскользила в том же направлении, что и волны, словно по рельсам.

— Нас захватило! — воскликнул Джейсон. — О боже, я впервые подобрался так близко!

Теперь сидящие в лодке увидели Москстраумен под собой, словно с вершины горы. Чудовищная воронка имела километр в диаметре. Стенки ее и в самом деле наклонялись не так круто, как описывал По, и всё же угол составлял около тридцати градусов. Поверхность казалась гладкой, словно отлитой из стекла. Поскольку моторка находилась у верхнего края, скорость была пока что невелика. Но чем ближе лодка подходила к центру, тем быстрее шло вращение. У маленького отверстия в середине воронки скорость воды достигала максимума. Именно оттуда и исходил рев, от которого в телах исследователей вибрировали все косточки. Он свидетельствовал о безумной, неудержимой силе, способной всё на свете всосать в себя, перемолоть в порошок и выбросить за грань бытия.

— А спорим, что сможем вырваться! — азартно воскликнула АА и крикнула Джейсону: — Врубите мотор на полную силу и правьте прямо!

Джейсон повиновался. Моторка ходила на электричестве, негромкое жужжание двигателя на фоне рева водоворота казалось комариным писком. Лодка приблизилась к пенному буруну на краю воронки. Казалось, еще чуть-чуть — и она перевалит за него, но мощности не хватило. Суденышко остановилось, а затем его развернуло и потянуло обратно — так замирает в верхней точке и падает вниз подброшенный в воздух камешек. Джейсон предпринял несколько попыток, но каждый раз моторка соскальзывала еще ниже в водоворот.

— Ну я же говорил — это врата ада! — сказал Джейсон. — Ни одно обычное судно отсюда не выберется!