Вечная жизнь. (Сборник)

— Нет. Каждый суррогат абсолютно индивидуален до тех пор, пока в него не введут личность прототипа. Только тогда он становится копией. Только тогда он становится, Амарантом.

Вэйлок в первый момент не нашелся что ответить. Он казался на экране смущенным и потерянным.

— Значит суррогаты абсолютно независимые личности?

— В общем да.

Вэйлок обратился ко всем. — Вы все согласны?

На контрольной панели вспыхнул голубой цвет.

— Признавая это, — сказал Вэйлок задумчиво, — вы признаетесь в ужасном преступлении.

Наступила тишина.

Вэйлок продолжал окрепнувшим голосом:

— Как вы знаете, я выполняю общественные функции. Они минимальны, но реальны. В отсутствие канцлера я, вице-канцлер, обвиняю Общество Амарантов в нарушении одного из основных законов.

Роланд Зигмонт нахмурился:

— Что за чепуха?

— Вы содержите взрослые личности в плену, да. Моя обязанность прекратить это насилие. Вы должны немедленно освободить личности, или понесете соответствующее наказание.

Негодующий шепот постепенно перешел в рев. Сквозь него прорвался голос председателя:

— Вы сумасшедший.

Лицо Вэйлока на экране казалось маской из темного камня:

— Вы сами признали, что держите в заключении тех, кто не является вашими копиями. Теперь вам нужно выбирать. Либо суррогаты независимые личности, либо они копии протоамаранта.

Председатель отвел глаза:

— Я буду рад предложить членам общества ответить на это идиотское заявление. Секстон ван Эк?

— Это обвинение действительно идиотское, — сказал Секстон ван Эк после некоторого колебания. — Более того, оно оскорбительно.

— Джакинт Мартин? — Ответа не было. Ее экран был пуст.

— Грандон Плантагенет?

— Я согласен с Секстоном ва Эк. Это обвинение нужно игнорировать. И вообще, что он хочет?

— Либо примите меня в Общество Амарантов, либо отпустите свои суррогаты, — сказал Вэйлок.

Тишина, слабые смешки, шепот.

— Вы же знаете, что мы никогда не выпустим суррогаты в мир, это идиотизм, — сказал Роланд.

— Значит, вы признаете мое право войти в Общество Амарантов?

Панель стала оранжевой, затем красной.

Вэйлок заметно разозлился:

— Вы забываете о разуме, о здравом смысле.

— Ты не обманешь нас. Мы не пойдем на твои условия, — послышались голоса.

— Я предупреждаю: я не беспомощен. Однажды вы принесли меня в жертву и я много лет прожил в страданиях.

— Как это мы принесли тебя в жертву? — спросил председатель. — Разве мы виновны в преступлении Грэйвена Варлока?

— Вы осудили его на тягчайшее наказание за проступок, который совершает один из сотни. Абель Мандевиль убил сразу двоих — но он возродится в одном из своих суррогатов.

— Я могу только сказать, — отвечал Роланд, — что Грэйвен должен был соблюдать осторожность до тех пор, пока не развились его суррогаты.

— Я не отойду в сторону, — страстно крикнул Вэйлок. — Я буду требовать то, что положено мне по праву. Если вы отвергнете меня, я буду столь же безжалостен, как и вы.

На всей мозаике отразилось удивление. Роланд с легкой улыбкой сказал: — Хорошо. Если хочешь, мы рассмотрим твое дело, но я сомневаюсь...

— Нет. Я использую свою силу сейчас. Так что выбирайте сейчас...

— Какую силу? Что ты можешь сделать?

— Я могу освободить ваши суррогаты. — Вэйлок смотрел на них с улыбкой. — Вообще-то я предполагал исход моих переговоров, так что их освобождают прямо сейчас. И освобождение будет продолжаться до тех пор, пока вы не признаете мои права или все суррогаты будут освобождены.

Амаранты онемели. Ни звука не доносилось с экранов.

Роланд неуверенно засмеялся:

— Ну теперь все ясно. Этот человек — Гэвин и Грэйвен — понятия не имеет, где они находятся. Он не может выполнить свою угрозу.

Вэйлок поднял лист бумаги:

— Вот суррогаты, которые уже выпущены:

Барбара Венбо 1513

Англеси Плэйс.

Альберт Пондиферри

20153 Скайхэвен.

Мэй дел Харди

Клодекс Чендэри, Уиблесайд.

Карлотта Миппин

32863 Пять Углов.

Разделись крики ужаса, Амаранты стали обсуждать, нужно ли оставаться у экрана или необходимо скорее спасать свои суррогатов.

— Покидать конклав бессмысленно, — сказал Вэйлок. — Сегодня будет выпущена только часть суррогатов. Около четырехсот. Работа уже наполовину сделана и будет закончена до вмешательства. Завтра будут выпущены следующие четыреста. И так все последующие дни. А теперь о моих проблемах: вернете ли вы мне мои права, или я вас всех сделаю несчастными?

Лицо Роланда побледнело:

— Мы не можем нарушить закон Кларжеса.

— Я не прошу нарушать законов. Я Амарант и хочу, чтобы вы просто подтвердили это.

— Нам нужно время.

— Я не могу дать его. Решайте сейчас.

— Я не имею права говорить за всех.

— Голосуйте.

Роланд услышал звонок телефона, взял трубку. Когда он положил ее, лицо его было окаменевшим.

— Все верно. Он прав. Суррогаты на свободе!

— Вы должны признать мои права!

— Пусть начнется голосование! — крикнул Роланд.

Замелькали огни... Все цвета... Зеленый... Желтый...

Оранжевый... И вот цвет установился зелено-голубой.

— Ты выиграл, — слабым голосом сказал Роланд.

— И что теперь?

— Я поздравляю тебя, брат, Амарант.

— Вы снимаете с меня все обвинения?

— Они уже сняты.

Вэйлок глубоко вздохнул. Он крикнул в микрофон:

— Прекратить операцию.