Вечная жизнь

Быстро тускнеющий вечерний свет играл на его рыжих волосах, зеленые глаза насмешливо сверкали. Он что-то записал в своей тетрадке в кожаном переплете, и я заметила, что почерк у него очень аккуратный, с легким наклоном вправо.

Рейчел вынула аметист, глубокий фиолетовый цвет которого прекрасно подходил к ее оливковой коже и черным волосам. Даже не улыбнувшись, Рейчел вообще очень редко улыбалась, она положила камень на ладонь и стала внимательно его разглядывать.

— Рейн? Твоя очередь. Освободи свой разум и сконцентрируйся, одновременно, — Анна поднесла ему открытый мешочек.

Сильная ручища Рейна оказалась такой здоровенной, что с трудом пролезла в узкое отверстие мешка. Вот этими самыми длинными пальцами он вчера залез под мой свитер. И этими же руками он ломал дверь в кабинет моего отца, чтобы его ватага могла перебить всех живых в замке.

Оба моих мира, прошлый и настоящий, со страшной силой столкнулись между собой, а я должна была сидеть за столом, сохраняя на лице маску безразличия.

Время шло. Мы все ждали. Рейн закрыл глаза, поэтому я могла бы без помех смотреть на него, пытаясь отыскать в его лице следы былой кровожадности и вчерашнего желания. Но я смотрела в сторону.

Медленно он вытащил из мешка кулак и разжал его. На его ладони лежал темно-зеленый камень с красными искорками внутри.

— Гелиотроп. Иногда его еще называют «кровавик», — сказала Анна, а я подумала: «Подходящий он выбрал себе камушек». — Каковы свойства этого камня? Кто вспомнит?

— Он побуждает... честность, — сказал Рейн, и я вдруг впервые подумала о том, что Нелл до сих пор верит, будто ему двести шестьдесят семь лет. Она ничего о нем не знает, а я знаю. — Цельность. Успокаивает тревоги. Считается, что если приложить гелиотроп к ране, он остановит кровотечение. В старину воины носили амулеты из гелиотропа, чтобы останавливать кровь в бою. — Голос его звучал задумчиво, словно издалека, и он медленно вертел камень в пальцах.

— Очень хорошо, — похвалила Анна. — Настасья? Твоя очередь. — Она протянула мне мешок.

Я сунула руку внутрь и прислушалась к себе. Камень. Камень. Опять камень. Кристалл. Кажется, снова камень. Или кристалл? Да фиг их разберет. Я схватила первый попавшийся камень и вытащила его наружу — необработанный изумруд, формой и цветом напоминающий миндальный орех в кожуре.

— Нет, это не то, — тихо, но строго сказала Анна.

Я посмотрела на нее. Она-то откуда знает?

— Закрой глаза, сосредоточься, сконцентрируйся, — велела Анна. — Это должен быть камень, который ждет именно тебя. Он хочет быть с тобой. Попробуй еще раз.

Пристыженная, я зажмурилась и постаралась очистить сознание от всех мыслей. Глупость полнейшая — как можно прогнать из головы все мысли, если мне нужно думать о камнях и кристаллах? Так, ладно, начнем все сначала — камешек, камешек, камешек, иди к мамочке...

Я бы с удовольствием вытащила из мешка еще один камень на удачу, но мне не хотелось, чтобы Анна снова заставила меня все переделывать. Кстати, как она узнала? И как я должна узнать? Как мне надоела вся эта колдовская чепуха...

Внезапно я почувствовала вибрации. Слабые, еле заметные вибрации под пальцами, нащупавшими что-то интересное. Для проверки я потрогала соседний камень — он был гладкий, холодный и абсолютно неживой. Вернувшись назад, я снова почувствовала, как камень едва заметно дрожит под моим прикосновением. Может, это Анна что-то замутила? Розыгрыш какой-нибудь?

Я открыла глаза и сердито покосилась на нее. Анна внимательно смотрела на меня своими ясными голубыми глазами. Ее руки, державшие бархатный мешок, были неподвижны.

— Да? — спросила она.

Тем временем камень согрелся под моими пальцами. Одна сторона его была круглой и отполированной, а другая — шершавой, со сколами и зазубринами. Вибрации его были почти незаметными, как стук сердца птички-колибри. Я крепче обхватила его пальцами, и вдруг почувствовала прилив пронзительной радости.

Я вытащила свою находку на свет. Он был размером с большую вишню и напоминал застывшую каплю молочно-белого дождя. Это был камень из амулета моей матери. Лунный камень. Он был прекрасен и загадочен. Я сразу его полюбила. А он полюбил меня.

— Вот! — удовлетворенно сказала Анна. — Другое дело. Теперь ты сама это чувствуешь.

Не говоря ни слова, я кивнула. Мне было немного не по себе. Понимаете, тут вот какое дело — с одной стороны, я оставалась здесь потому, что какая-то часть меня отчаянно хотела поверить в то, чем тут торговали, но при этом другая моя часть страшно удивлялась каждый раз, когда то, чем тут торговали, оказывалось правдой.

— Нелл? Теперь ты.

Улыбаясь, Нелл послушно закрыла глаза и сунула руку в мешок. При этом она несколько раз похмыкала и повздыхала, давая всем понять, как старательно она концентрируется.