Вечная жизнь

Глубоко вздохнув, я встала с земли. В тех местах, куда только что упирались мои ладони, трава и листья высохли и рассыпались в труху. Несколько цветков позднего клевера завяли и поникли, листья их безжизненно сморщились, загубленные моим детским заклинанием. Два отпечатка смерти отмечали место, откуда я только что забрала силу. Ибо именно так действуют все бессмертные — для того, чтобы творить магию, нам нужно откуда-то черпать силу. Скажите спасибо, что большинство из нас берут ее из таких вот безобидных источников.

Я вернулась к машине и снова начала колесить по петляющим дорогам, ведущим в объезд городка. На этот раз я была гораздо внимательнее и смотрела в оба. Несколько минут назад я уже проезжала тут, но теперь ехала не торопясь, осматривая каждое дерево, каждый поворот на грунтовку.

Ага, вот оно: неприметная дорога и пылающий осенний клен с раздвоенной вершиной, словно расколотой ударом молнии.

Когда моя крошечная машинка запрыгала по ухабам грунтовки, я сразу подумала, что в снегопад отсюда ни за что не выберешься. Внезапно мне стало холодно, и я включила печку. Возможно, я банально перебрала кофеина и сахара, но меня вдруг накрыло тоскливое ощущение идиотизма происходящего.

Кажется, я спятила. Что я делаю? Как мне могло в голову прийти такое? Наверное, это просто последствия недавно пережитого нервного срыва, но сейчас-то я уже в своем уме!

Резко остановившись, я уронила голову на судорожно вцепившиеся в руль руки. Я прилетела сюда через полмира ради того, чтобы найти женщину по имени Ривер. Это настоящее безумие. О чем я думала? Нужно немедленно поворачивать, сдать машину и вернуться домой. Вернее, туда, где теперь будет находиться мой новый дом.

Кстати, когда я ее встретила, эту Ривер? Кажется, году в 1920? Или в 1930?

Я помню только ее гладкое бронзовое лицо и сильные, стройные руки. И еще у нее были седые волосы — большая редкость среди бессмертных. Мы встретились, когда Иннокенсио разбил свою первую машину — да-да, вы не ослышались, именно первую. Они тогда только-только появились.

Кажется, это было в 1929. Да, точно. Иннокенсио тогда купил себе совершенно очаровательный Форд «Модель А» прелестного серовато-голубого цвета. Это была одна из первых «Модель А», которые Форд экспортировал во Францию. Пару недель Инки наслаждался своей новой игрушкой, а потом разбил, опрокинувшись в канаву по дороге в Реймс.

Какая-то машина остановилась помочь нам. Дело было ночью, я вылетела через лобовое стекло и шлепнулась в канаву. Как вы понимаете, это все случилось до изобретения безопасного стекла и ремней безопасности, поэтому лицо у меня было иссечено будь здоров.

Иннокенсио и Ребекку тоже выкинуло из машины. Насколько я помню, Ребекка получила кучу переломов. Она была простой смертной и ее, кажется, отвезли в больницу. А вот Имоджин погибла — она ударилась о дерево и сломала шею. Мы с Инки тоже жутко побились, но, по крайней мере, могли идти самостоятельно. С Имоджин и Ребеккой мы познакомились накануне на какой-то вечеринке. Они обе были хорошенькие, богатые и искали развлечений. К несчастью, они нашли нас с Инки.

Но вернемся к остановившейся машине. Двое мужчин и женщина выскочили и бросились нам на помощь. Один из мужчин осторожно переложил Ребекку на заднее сиденье своей машины, а потом подошел к Имоджин и сказал, что она умерла. Женщина осмотрела Иннокенсио, который уже пришел в себя и начал громко сокрушаться о потере своей чудесной машины.

Оставив его, женщина опустилась на колени перед канавой и подала мне руку, помогая выбраться из ледяной воды. Я помню, как она по-французски твердила, что все будет хорошо, чтобы я лежала спокойно и дала ей пощупать свой пульс. Но я откинула со лба мокрые волосы, потуже запахнула лисью горжетку вокруг шеи и спросила, сколько сейчас времени — я забыла вам сказать, что мы торопились на Новогоднюю вечеринку.

Ну да, Имоджин погибла, это было ужасно, стыдно и все такое, но меня это все нисколько не волновало. Как видите, я уже тогда была равнодушной. В конце концов, Инки не нарочно убил бедняжку, так о чем же тут говорить? Люди вообще довольно хрупкие существа... особенно иногда.

Вот тогда эта женщина впервые посмотрела на меня. Она взяла меня за подбородок и заглянула прямо в глаза. Я тоже уставилась на нее, и мы сразу узнали друг в друге бессмертных. Только не думайте, что бессмертие — это нечто вроде клейма на лбу или большой буквы «Б», загорающейся в глазах. С виду мы ничем не отличаемся от обычных людей, но сразу узнаем друг друга.

Не отвечая на мой вопрос, женщина молча обвела глазами место происшествия: смятую машину, мертвую девушку, Инки и меня, уже оправившихся после происшедшего.

— Так не должно быть, — негромко сказала она по-французски.

— Что? — переспросила я.

Она покачала головой, и я увидела грусть в ее теплых карих глазах.

— Ты даже не представляешь, насколько обкрадываешь себя. Ты сама, и твоя жизнь могли бы быть намного больше, чем это...

Тут я не на шутку разозлилась и поспешно встала, вытирая ладонью кровь с глаз.