Вечная тьма (ЛП)

Я выдавила на ладонь каплю шампуня, втерла в голову и волосы, потом сполоснулась и проделала то же самое с кондиционером. Наконец, когда я почувствовала, что вода начинает теплеть, я повернула ручки выключателя и вышла из душа. Я обернула одно полотенце на волосах, другое вокруг тела, и в следующую секунду я в изнеможении рухнула на кровать. Мои глаза налились тяжестью, по какой-то причине я боролась со сном. В конце концов, я проиграла битву.

Понятия не имею, сколько я там пролежала. Из телевизора в гостиной доносился смех Эмилио Эстевеса. Это было последнее, что я услышала перед тем, как провалиться в темноту. Когда я снова открыла глаза, то увидела, что иду по парку: живые дубы, мох, большой ананасовый фонтан с брызгами воды искрился под высокими черными железными фонарями, стоящими вдоль дорожки. Было уже темно и слишком поздно, чтобы выходить одной. Воздух был сырой, влажный, тяжелый от соленой воды. Пальмы вперемешку с живыми дубами. К фонтану прислонилась женщина лет двадцати пяти, среднего роста, очень пышная, с черными волосами, собранными в высокий хвост, в обтягивающих джинсах, футболке и кроссовках. Она разговаривала по мобильному телефону, зажатому между подбородком и плечом, с… кем-то. Сердито. Расстроенно. Плача. Она не знала, что я была позади нее.

Я была не я.

Я была им.

Монстром.

Я чувствовала его предвкушение внутри себя, когда стояла прямо позади нее, наблюдая за ней, вдыхая ее запах. Я попыталась закричать, предупредить ее, чтобы она бежала. Я втянула в себя воздух, и он замер у меня в горле. Я попыталась дотянуться до нее руками, оттолкнуть, дать ей понять, что она в опасности. Передо мной были не мои руки. Это были мужские руки, не молодые, не нежные. Внутри у меня все горело, как бы я ни старалась, я была заключена в его теле, мои мольбы, мои крики были не более чем призраками. Их не существовало, и она никогда их не услышит.

Теперь я чувствовала то же, что и монстр. Адреналин бушевал во мне, смесь сексуального головокружения и темного, опустошающего голода. Каждый удар ее сердца отдавался во мне эхом, с каждым ударом я представляла себе горячий прилив ее крови, пульсирующей в моем горле. Мое возбуждение росло, терпение истощалось. Она обернулась. Ее глаза расширились. Ее крик замер у меня во рту.

Одной рукой я вырвала у нее сотовый телефон и швырнула его в фонтан, другой сорвала с нее футболку, лифчик и отбросила их в сторону, не выпуская ее из объятий, вцепившись клыками в нижнюю челюсть. Я, а не чудовище, даже зная, что она никогда меня не услышит, попыталась закричать, предупредить, но ничего не вышло. Теперь его действия были моими, как если бы я контролировала их. Я истерически рыдала, желая, по крайней мере, избежать того, что, как я знала, должно было произойти. Я не могла сделать ни того, ни другого. Мне ничего не оставалось, как смириться, стать его гребаной марионеткой.

Теперь обе его руки были свободны, и он погладил ее груди, — тяжелые, мягкие — проводя большими пальцами по соскам. Это заставляло его член пульсировать. Глядя так близко в ее расширенные, полные ужаса и боли глаза, я поняла, что она парализована. Он точно знал, куда вонзить свои клыки, чтобы заставить ее замолчать. И все же мысленно она была здесь. Она знала, что происходит. Так же, как и я. Мы обе были жертвами. Мы обе ничего не могли сделать, чтобы спастись.

В следующее мгновение его клыки убрались с ее челюсти, голова склонилась набок, и он вонзил зубы в ее сердце, ворвался в грудную клетку, разрывая ее плоть, ища орган, которого жаждал. Он был похож на разъяренного волка. Он нашел сердце и глубоко вонзил клыки в самую середину. Она не закричала, не пошевелилась. Он парализовал ее, но ее сердце все еще бешено колотилось, и с каждым бешеным ударом ее теплая кровь так же яростно вливалась в его рот, в его горло, как эякуляция. Это был сексуальный порыв, а также бешеное, необходимое питание. Это сбило его с толку, и когда он осушил ее кровь, он кончил, сильно, быстро. Меня накрыла тошнота.

Затем он замедлился. Жизнь покидала девушку с каждым медленным ударом, пока все не закончилось. Когда он поднял голову, я посмотрела на ее разорванную, окровавленную плоть, ее обнаженную грудь, ее бледную кожу и ее большие, безжизненные глаза. Он поднял ее, словно тряпичную куклу, и бросил обмякшее тело в фонтан. Ее голова с громким треском ударилась о статую ананаса, а затем соскользнула в воду. Лежа лицом вниз, она больше ничего не видела. Он вытер рот тыльной стороной руки и пошел прочь.

Я вскочила, словно молния пронзила мое тело. Финн опустился на колени возле моей кровати, пристально глядя на меня и положив руку мне на плечо.

— Зачем ты меня разбудил? — Спросила я внезапно, разозлившись, адреналин все еще бил ключом. — Я могла бы последовать за ним! Я посмотрела вниз и порадовалась, что мое полотенце все еще на мне.

— Что ты видела на этот раз? — спросил он. — Что, Райли?

Я рассказала ему. Я рассказала ему все. Он пристально смотрел на меня все это время, ни разу не спуская с меня глаз.