Вечная ночь

Мои родители вскочили на ноги. Я подумала, что они просто оказывают уважение миссис Бетани как своей начальнице, — они всегда подчинялись ей и учили этому и меня, но тут папа шагнул вперед.

— Вы знаете, что Бьянка не такая, как мы все. Она впервые в жизни попробовала живую кровь и понятия не имела, как это на нее подействует!

Губы миссис Бетани растянулись в недовольную неприятную улыбочку.

— Бьянка, разумеется, особый случай. Вампиров рождается так мало, куда меньше, чем превращается из людей. Вы знаете, что вы всего лишь третья рожденная, кого я встретила с тысяча восемьсот двенадцатого года?

Мама и папа говорили мне, что каждое столетие рождается всего лишь несколько детей-вампиров; они прожили вместе почти триста пятьдесят лет, когда мама потрясла их обоих, забеременев мной. Мне всегда казалось, что они слегка преувеличивают, чтобы дать мне почувствовать себя уникальной, но теперь я поняла, что они говорили чистую правду.

Миссис Бетани не закончила.

— Вообще мне казалось, что воспитываться вампирами, зная при этом о нашей природе и наших потребностях, — это преимущество, которое обеспечивает дополнительный самоконтроль, а не наоборот.

— Простите меня. — Я не могла допустить, чтобы за это винили моих родителей, ведь ошибку допустила только я. — Мама с папой говорили, что однажды это случится. Что я почувствую потребность укусить. Но я не понимала, во всяком случае по-настоящему, до тех пор, пока это не произошло.

Она кивнула, обдумывая сказанное мною. Ее темные глаза лишь однажды глянули на Лукаса, будто он был кучкой мусора, оставленной в ее комнате.

— Он выживет? Значит, особого вреда это ему не нанесло. О наказании Бьянке мы подумаем завтра.

Мама виновато посмотрела на меня:

— Бьянка поклялась, что больше никогда ничего подобного не сделает.

— Если в школе станет известно, что одного из новых учеников укусили, но не понесли за это никакого наказания, это случится снова. Крайне важно, чтобы ни одного из человеческих учащихся никто даже пальцем не тронул, поэтому мы не можем допустить и тени подозрения. Подобный проступок не может остаться безнаказанным.

Впервые в жизни я целиком и полностью согласилась с миссис Бетани. Я чувствовала себя ужасно из-за того, что укусила Лукаса, и несколько вечеров уборки коридоров — это самое меньшее, чего я заслуживала. Но мне тут же бросилась в глаза одна сложность.

— Я не могу оставаться после уроков. Или заниматься уборкой и все в таком роде.

Миссис Бетани иронически выгнула бровь.

— Вы считаете себя выше столь низменных занятий?

— Если мое наказание будет таким заметным, Лукас обязательно спросит, за что. Но мы же не хотим, чтобы он задавал лишние вопросы, так?

Я попала в точку. Миссис Бетани кивнула, но я видела, что она очень недовольна тем, что я взяла над ней верх.

— В таком случае напишете работу на десяти страницах о, скажем, использовании эпистолярной формы в романах восемнадцатого и девятнадцатого столетий. Срок — две недели.

Даже такое задание не могло заставить меня чувствовать себя хуже, чем сейчас.

Миссис Бетани подошла ко мне ближе. Широкие юбки ее платья зашуршали, как крылья птицы. Аромат лаванды окутал меня, словно дымом. Я не могла посмотреть ей в глаза, чувствуя себя пристыженной и абсолютно беззащитной.

— Более двух столетий академия «Вечная ночь» служила убежищем для нашего рода. Те из нас, кто выглядит достаточно молодым для того, чтобы считаться учеником, приезжают сюда, чтобы узнать, как изменился мир, а потом снова возвращаются в общество, не вызывая подозрений. Это место обучения. Безопасное место. И остаться таковым оно может только в том случае, если люди вне этих стен — а теперь и в этих стенах — тоже будут в безопасности. Если наши ученики перестанут держать себя в руках и начнут лишать людей жизни, «Вечная ночь» навлечет на себя подозрение и наше убежище погибнет. Двухсотлетняя традиция оборвется. Я оберегаю школу почти все это время, мисс Оливьер, и не намерена видеть, как вы или кто-то другой нарушает равновесие. Я ясно выразилась?

— Да, мэм, — прошептала я. — Простите меня. Это больше не повторится.

— Это вы сейчас так говорите. — Она с холодным любопытством посмотрела на Лукаса. — Посмотрим, что будет, когда мистер Росс очнется. — Она повернулась и пошла назад, на бал.

Было странно сознавать, что в каких-то нескольких сотнях футов от нас люди по-прежнему вальсируют.

— Я останусь с Лукасом, — сказал папа. — Селия, отведи Бьянку в школу.

— Я не могу сейчас вернуться в свою спальню! Я хочу быть здесь, когда Лукас очнется! — взмолилась я.

Мама покачала головой:

— Для вас обоих будет лучше, если ты уйдешь. Твое присутствие может напомнить ему о том, что произошло на самом деле, а Лукас должен забыть. Знаешь что, иди-ка ты в свою прежнюю комнатку. Только на эту ночь. Никто не станет возражать.

Никогда моя уютная комната в башне не казалась мне такой желанной. Даже горгулью я увижу с радостью.

— Это здорово. Спасибо вам большое за все, за все. — На глаза снова навернулись слезы. — Вы спасли сегодня и меня, и Лукаса.