Вечная ночь

Я шла по территории школы, то и дело оглядываясь — вдруг снова увижу Лукаса? Дурацкая мысль, конечно, с какой стати он будет все свое свободное время проводить на улице? Но я чувствовала себя такой одинокой, поэтому и высматривала его. Однако Лукаса нигде не было. Академия «Вечная ночь», грозно маячившая у меня за спиной, скорее походила на замок, чем на школу-интернат. Я легко представляла себе принцесс, томящихся в подземелье, принцев, сражавшихся с драконами, и злобных колдуний, охранявших двери с помощью заклинаний. Сейчас я меньше всего нуждалась в волшебных сказках.

Ветер сменил направление и принес с собой какие-то звуки — смех с той стороны, где на западном дворе стояла беседка. Наверняка там устроили тот самый пикник. Я поплотнее закуталась в кардиган и пошла в лес — не на восток, в сторону дороги, куда бежала сегодня утром, а к небольшому озеру, расположенному севернее.

Было очень поздно и очень темно, так что я почти ничего не видела, но мне нравилось, как дует ветер среди деревьев, нравился холодный аромат сосен и уханье совы неподалеку. Размеренно вдыхая и выдыхая, я перестала думать о пикнике, и о «Вечной ночи», и вообще обо всем. Я словно растворилась в настоящем.

Внезапные шаги меня испугали. «Лукас!» — подумала я, но по дорожке, засунув руки в карманы, шел мой папа. Конечно, он легко меня нашел.

— Сова так близко, а ведь ей следовало нас испугаться.

— Наверное, она чует запах еды и не улетит, пока есть возможность полакомиться.

Словно в доказательство моих слов, над головой тяжело захлопали крылья, закачались ветки деревьев, и к земле темным пятном устремилась сова. Послышался отчаянный писк — то ли белка, то ли мышь попалась ей на ужин. Сова улетела так быстро, что мы с папой толком ее не разглядели. Я знаю, что должна была восхититься охотничьими талантами совы, но мне было очень жалко мышку.

— Если я повел себя слишком сурово, извини, — сказал папа. — Ты уже юная женщина, и мне не следовало в этом сомневаться.

— Все нормально. Я просто немного сорвалась. Понятно же, что нет никакого смысла спорить насчет нашего приезда сюда — теперь уже нет.

Папа ласково улыбнулся мне:

— Бьянка, ты же знаешь, что мы с мамой даже не надеялись, что ты у нас родишься.

— Знаю. — «Пожалуйста, — думала я, — только не надо снова заводить речь о „чудо-ребенке"!»

— Когда ты появилась в нашей жизни, мы полностью посвятили себя тебе. Вероятно, перестарались. Это наша вина, а не твоя.

— Папа, нет. — Я очень любила всю нашу семью, когда во всем мире были только мы трое. — Не нужно говорить об этом как о чем-то плохом.

— Я и не говорю. — Голос его звучал печально, и впервые в жизни я подумала, что и ему все это не очень нравится. — Но все меняется, милая, и чем скорее ты с этим смиришься, тем лучше.

— Я понимаю. И мне стыдно, что я все еще позволяю себе злиться. — В животе заурчало. Я наморщила нос и с надеждой спросила: — А можно мне подогреть ужин?

— Подозреваю, что мама уже позаботилась об этом.

Так оно и было, и остаток вечера мы провели чудесно. Я решила, что должна извлечь из него как можно больше удовольствия. Гленна Миллера сменил Томми Дорси, а его — Элла Фитцджеральд. Мы болтали и шутили, в основном обо всяких глупостях — о фильмах и телевидении, в общем, обо всех тех вещах, на которые мои родители и внимания не обратили бы, если бы не я. Впрочем, раза два они попытались пошутить про школу.

— Ты встретишься здесь с поразительными людьми, — пообещала мама.

Я покачала головой, думая о Кортни. Вот уж она точно одна из наименее поразительных людей, встреченных мною в жизни.

— Этого ты знать не можешь.

— Могу и знаю.

— Так что, теперь ты у нас видишь будущее? — поддразнила ее я.

— Солнышко, почему ты от меня это скрывала? И что еще предскажет наша прорицательница? — спросил папа, встав, чтобы поменять пластинку. У этого человека до сих пор вся его музыкальная коллекция на виниловых пластинках! — Ну-ка, ну-ка, выкладывай.

Мама подыграла ему, прижав пальцы к вискам, как цыганка-гадалка.

— Думаю, Бьянка познакомится... с мальчиками.

Я тут же представила себе лицо Лукаса, и сердце заколотилось сильнее. Родители переглянулись. Неужели они даже через комнату слышат, как громко оно бьется? Может, и так. Я постаралась свести все к шутке.

— Надеюсь, они будут классными.

— Только не слишком классными, — вставил папа, и мы хором рассмеялись.

Мама с папой и вправду решили, что это смешно, а я пыталась скрыть волнение.

Я чувствовала себя странно, не говоря ни слова о Лукасе, потому что всегда рассказывала им почти все о себе и своей жизни. Но с Лукасом было по-другому. Если я заговорю о нем, чары разрушатся. Я хотела, чтобы он оставался моей тайной, — так я смогу придержать его для себя.

Уже тогда я хотела, чтобы Лукас принадлежал только мне.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Ты не отдавала свою форму портному? — Патрис разглаживала юбку, готовясь к первому дню занятий.