Вечная ночь

– Простите. Я волнуюсь. Даже не знаю, с чего начать. – Он еще раз прокашлялся, голос стал нормальным. – Видите ли, я уже, кажется, говорил вам, меня долго не было в России, я работал за границей. И вот, вернувшись, узнал, что в жизни моей племянницы происходит катастрофа. Ситуация в семье такова, что Женя не может поделиться ни с матерью, ни с отцом.

Он сморщился, потер лоб, прикоснулся к дужке очков, словно хотел снять их, но не снял.

– Да вы пейте чай, не волнуйтесь, – подбодрил его старый учитель.

– Как же не волноваться? У вас есть дети?

– Сын. Уже взрослый. Живет в Америке.

– А у меня никого, кроме Женечки. Конечно, я сам виноват. Нельзя было уезжать так надолго. Пока я отсутствовал, Женя попала в чудовищную ситуацию. Она мне все рассказала. Она снимается в детском порно и обслуживает клиентов-педофилов. За деньги.

Гость низко опустил голову, сжал виски. Борис Александрович хлебнул чаю. Гость к своей кружке не притронулся.

– Я знаю, – сказал старый учитель.

– Да, она сказала мне, что вы знаете. И теперь ко всем прочим страхам прибавился еще один. Она боится, что вы расскажете об этом в школе, позвоните ее маме. Видите ли, она хочет прекратить все это. Прекратить и забыть, начать новую жизнь. Вы понимаете, о чем я?

– Конечно, понимаю. Никому в школе я говорить не буду. Что касается мамы – да, я собирался ей звонить.

– Собирались? Но еще не звонили?

– Нет. Не успел. Скажите, а вы, если я правильно понял, брат Жениной мамы?

– Да. Совершенно верно. Старший брат. У нас с Ниной огромная разница в возрасте. Так получилось, что я был ей вместо отца. Правда, в последние годы отношения между нами испортились. Она отреклась от меня и говорит, что никакого брата у нее нет.

– Даже так? – удивился Борис Александрович и сочувственно покачал головой.

– Именно так. Со стороны это выглядит нелепо, дико. И, кстати, для Жени наш разрыв стал дополнительной тяжелейшей травмой. Как вы думаете, почему с ней это произошло? Потому, что в семье с самого ее младенчества были сплошные конфликты. Отец ничтожество, похотливое животное. В мире так называемой попсы они все животные. Он ушел от Нины, когда Женечка была совсем крошка. Нина стала пить. Знаете, как легко спиваются женщины? Нет, я не дал ей окончательно опуститься. Она прошла курс лечения, сейчас все сравнительно благополучно. Но мне она не может простить, что я помню ее безобразные запои. Я прошу вас, ни в коем случае не звоните Нине. Она человек нервный, непредсказуемый, и реакция может быть любая, вплоть до суицида.

– Хорошо. Допустим, я не стану ей звонить. Но вдруг она все-таки узнает? Не от меня, не от вас, откуда-то еще.

– Откуда? Женя никогда не расскажет.

– Но я ведь узнал, – напомнил Борис Александрович, – совершенно случайно, наткнулся на картинку в Интернете.

– Нина не пользуется Интернетом. У нее слабое зрение. Да, кстати, насчет случайностей. Есть один очень неприятный момент. Язык не поворачивается произнести вслух. – Гость быстро взглянул на часы, встал, прошелся по комнате.

– Ну говорите, раз начали. – Старый учитель попробовал улыбнуться, но вышла гримаса. Он почувствовал, что краснеет, и это было совсем уж глупо.

– Вы встречались с ней вечером, в сквере у казино? – спросил гость, глядя на него снизу вверх.

– Да. Но…

– Вы назначили ей свидание, – гость говорил быстро, жестко, словно допрашивал Бориса Александровича, – вы угрожали, что, если она не согласится прийти к вам домой, вы расскажете директору школы о порносайте.

– Это ложь! У нас был совсем другой разговор! – Старый учитель вцепился в подлокотники так, что побелели костяшки пальцев.

– Кто-нибудь, кроме вас двоих, присутствовал при этом разговоре?

– Нет.

– То есть поблизости не было ни души? Только вы и она?

– За кустами у ограды стояла машина.

– Какая машина? Вы ее видели?

– Только свет фар. Было уже темно.

– Ни цвет, ни марку, ни номер вы не знаете?

– Нет. Послушайте, я не понимаю…

– Вы говорили с Женей о порносайте?

– Да, но я не угрожал, совсем наоборот…

– Борис Александрович, не надо оправдываться. – Голос гостя опять стал мягким, вкрадчивым. – Я вам верю. Вам, а не ей. Если бы я хотя бы на секунду усомнился в вашей порядочности, никогда не пришел бы сюда. Женя билась в истерике. Я пытался ее успокоить, но тщетно. Она говорила, что не хочет жить, что все мужчины похотливые скоты. И рассказала о вас, Борис Александрович. Будто вы тоже… как бы приличней выразиться? Проявляли к ней определенный интерес, отнюдь не учительский. Извините. Я счел своим долгом предупредить.

– Предупредить о чем? – спросил Борис Александрович, отцепил пальцы от подлокотников, взял кружку, глотнул чаю, поперхнулся, закашлялся.

– О том, что девочка ни перед чем не остановится. Она ожесточилась, стала агрессивной. Ей хочется отомстить всему миру. Она может обвинить вас публично, распространить слух по школе. Не исключено, что она уже нашептала кому-нибудь из подружек по секрету.

– Что? Что она могла нашептать?

– Что угодно. Вы ведь занимались с ней дополнительно у себя дома?

– Не только с ней.