Вечная молодость графини

Скрипнули ставни, и огонь в камине прилег на угли, обессиленный голодом.

– Однако красота твоя может послужить семье. Твой отец сумел добиться согласия на твое обручение с Ференцем Надашди. Ты рада?

– Да, матушка, – Эржбета изобразила улыбку. – Мне доводилось слышать это имя.

– Его матушка, Оршоля Надашди, желает лично заняться твоим обучением. И я согласна с ней в том, что невесте лучше жить в доме ее жениха. И постарайся не расстроить этот брак.

– Да, матушка, – Эржбете пришлось использовать всю силу воли, чтобы не выдать гнева.

Ее отсылают! Выставляют из дома, продав жениху, словно какую-нибудь крестьянку в услужение. Как цыгане Дорту, как…

Спустя три дня со двора замка выехала карета, запряженная четвериком лошадей. Широкогрудой испанской породы, они были выносливы и сильны, экипаж – тяжел и солиден, свита богата, охрана – сильна.

Сидя у окна, Эржбета невидящим взглядом смотрела на зеленые долины, разрезанные ручьями, на деревья, что протянули ветви к небу, молясь о своем, о тайном. Заливался жаворонок. Скрежетали колеса. Подпрыгивал экипаж, и даже мягкие подушки, которые матушка велела положить поверх сидений, не делали дорогу приятнее.

– Ты узнала что-нибудь? – Эржбета перевела взгляд на наперсницу, и Дорта, торопливо расправив складки нового платья, заговорила:

– Он красив. И силен. И говорят, что он – славный воин. Его гороскоп составлял сам Палий Фабриций.

Эржбета кивнула. Ноам упоминал это имя.

– Он предсказал, что ваш будущий супруг станет «бичом турок». А еще будет страдать от мигреней и часто простужаться. Луна и Меркурий в Весах предрасполагают его к литературе, но сам он стихи не пишет. И одно предсказание вот-вот сбудется, – Дорта хитро прищурилась, но у Эржбеты не было настроения поддерживать игру.

– …он вот-вот женится на прекрасной деве!

Выходить замуж Эржбете совершенно не хотелось, однако Надашди и вправду были весьма удачным вариантом. Они богаты и славны, род древний, сильный, и породниться с ним – честь.

Просто не следует думать о том, что ее, Эржбету Батори, продали.

– С нею что?

– Сложно, – призналась Дорта, подвигая корзину с рукоделием. – О ней говорят, но… однобоко как-то. Хвалят. Восхваляют даже! Как будто она святая при жизни.

Эржбета скривилась, она не выносила святых, и Дорта передразнив гримаску, продолжила: