Вечная молодость

Мой трактат никогда не был опубликован, и, как мне кажется, поделом. Может быть, я плохо его написала, может, он оказался слишком несовременным, чего-то ему, во всяком случае, не хватало. Однако фрагменты его годились чуть ли не на все случаи жизни, их стоило бы использовать, чего я не сделала, а теперь очень жалею, потому что рукопись пропала. Правда, я дамских романов не пишу, но любовной страстью нетрудно было бы извинить любую глупость на свете. Если никоим образом не удается найти мотив преступления, всегда можно сказать, что жертву уделал влюбленный кретин или влюбленная кретинка, причем по ошибке.

Ну ладно, пропала рукопись – и пропала, что теперь поделаешь...

* * *

Все реалии я проверяю очень старательно и добросовестно, иногда как бы на вырост и впрок, хотя, может, не слишком методично. В медный рудник, например, я ворвалась без определенных намерений, это мне ни для чего не было нужно, и до сих пор не понадобилось, но кто знает...

Я попалась на удочку флотации. Понятия не имею, что такое флотация и для чего она служит, но напишу, как этот процесс выглядит. Я знаю его по игорным автоматам из Тиволи.

Так вот, в довольно большом помещении по широкому конвейеру движется вперед густая грязь, почти совершенно черная, причем не сама движется, а ее подталкивает специальное устройство. Грязюку пихает вперед такая вертикальная заслонка: толкнет кучку, кучка валится вперед, потом заслонка пихает еще раз, еще... Казалось бы, грязюка должна падать вниз, вот-вот свалится, ан нет – фигушки. Не падает. Завалится при следующем толчке или нет? Вот и нет... Ну так сейчас бухнется!... Холера ее затрепи, снова не упала!.. Ну вот сейчас, вот-вот... Ничего подобного... Уж теперь-то! Ну наконец-то... Часика эдак через два меня силком уволокли с помоста возле этой машины. Дай мне волю, я бы застряла там суток на двое, не меньше. Невозможно глаз оторвать от этой кучки грязи! Слетит' дерьмо или нет?!

Точно такие же устройства находятся в увеселительных заведениях, и я стараюсь избегать их, как огня, потому что прекрасно знаю: мне лично там гарантировано банкротство. Мне – но не всем.

Две такие машины стоят в Тиволи. Разумеется, в них не грязюка плывет, а жетоны, огромные такие блины, самые большие, которые можно себе представить. Они лежат кучей, а то, что слетает, составляет выигрыш. Кидаешь туда очередные, они падают кучкой за теми, что уже там накопились, и подталкивают их вперед. Страшная куча уже едва держится, вот-вот упадет, ну вот еще секундочку... Ничего подобного. Ладно, еще чуть-чуть, вот обменяю на эти блины очередные десять монет...

Эта свисающая куча оборачивалась таким обманом зрения, что аж дурно делалось. Раззадоренные игроки кидали туда целые состояния, в том числе и я, хотя редко, потому что эту заразу я раскусила в два счета. Но шлялся там какой-то старый бородатый козел – ему бы без грима людоеда играть, – и караулил. Терпение у него было сверхчеловеческое. Он ждал того момента, когда от очередной кучки отойдет проигравшийся кретин, который, поверив в свисающую кучу, накидал массу жетонов, а у него ничего не вышло. Кретин разочаровался, или там деньги у него кончились, и он отказывался от развлечения. Тогда людоед кидал несколько жетонов, и куча в конце концов сваливалась. Людоед забирал свое, предусмотрительно не дожидаясь, пока упадет следующая кучка, и караулил очередного игрока Он здорово на этом выигрывал, я специально несколько дней за ним следила и лично в том убедилась.

Второго выигравшего я встретила в Брюсселе. Увеселительное местечко тянулось вдоль железной дороги километра на два, я не шучу. Таких устройств для флотации меди там стояло несколько штук. От тех, что в Тиволи, они отличались дополнительной приманкой, а именно: поверх всего жетонового хлама лежали электронные часы, которые тогда были еще в диковинку. Вместе с какой-нибудь очередной кучей слетали и часики. Возле одной такой машины я наткнулась на земляка, он тоже дураком не был и проделывал примерно то же самое, что и людоед, только с меньшей долей терпения: высматривал игрока-неудачника, продолжал игру после него и показал мне пять штук часиков. Он как раз спихивал себе пятые и признался мне по секрету, что эти часики обеспечивают ему тут, в Бельгии, вполне сносное житье; есть покупатель, который берет у него товар по двести франков за штуку. Однако земляк собирался после Бельгии еще попутешествовать, вот на это путешествие он и зарабатывал. У него уже есть кой-какие сбережения, осталось только чуть-чуть поднакопить, с недельку поиграет – и хватит...

Такое же развлечение бытовало и в Тюильри. Французы, должно быть, повредились в уме, потому как учинили там нечто чудовищное...

Ну вот, надо же, я-то думала, что в приложении будет один обыкновенный хаос, а оказывается, что и от хаоса еще нужны отступления. Я пыталась вспомнить, когда же это было, и выяснилось, что с моим тогдашним пребыванием во Франции связаны сопутствующие обстоятельства.