Вечная Любовь

Что хранит в себе тайна душ ваших и души моей? Или велика тайна эта? И несет в себе глубинную мудрость? А в этой мудрости горечь и боль скручивают в спираль само пространство и время со звуком стали, режущей алюминий? И потому вы из милосердия своего не открываете эту тайну... Не оттого ль и тронуты печалью ваши благословляющие улыбки?

"И мы когда-то были такими же"...

Нет, это не гении Суперстены, это кто-то выше... Они были одарены чем-то выше гениальности...

Словно Мудрый Дирижер Вселенной мягко улыбается, глядя на нас,

людей...

Люди шли мимо, все люди шли мимо, они ничего не поняли. Может быть, их время придет много лет спустя.

А пока...

Тень звука имени, ответь мне...

Но Солнце уже клонится в западу над вечной рекой, разделяющей наш Старый Город надвое.

Но часы уже отстукивают последние мгновения.

Но в сгустившейся тени вечера часовая стрелка подошла к пяти.

Конец II части

Часть III

Глиссанда

Глава 11

Лимб

В сгустившейся темноте часы бьют 5 раз.

Кто это отражается в стеклах?

На одной из нижних ступеней стоит молодой человек, одетый подчеркнуто торжественно, с цветами в руках, жадно всматривается в подходящих и подбегающих. Звучит музыка, тикают часы, стучит сердце. А ее нет и нет. Надо, наконец, решиться, отойти в сторону от двери общежития, и... взять штурмом эту дверь с тугой пружиной.

Список жильцов. Ирины Истоминой в нем нет.

Что же, теперь придется сделать одно - с разбега устремиться в эти лабиринты коридоров.

Сзади долетел крик вахтерши: "Куда?! Обратно не выпущу!"

Но не тут-то было. Лестница уже ведет на второй этаж.

Странное здесь что-то. В общежитиях бывать еще не приходилось. Словно в театре за кулисами: на сцене эти актрисы неотразимы, а за кулисами проза жизни, потрепанная одежда, бигуди, и одни неприятные чувства на лицах этих актрис, что за порогом своего дортуара похожи на изысканных принцесс...

Может быть, все женщины таковы?

Кроме Вас, конечно, кроме Вас.

И вся женская красота, загадочность, привлекательность - только фикция, только намеренный обман, как мимикрия насекомых и животных для привлечения самцов в период размножения?

Лучше бы не приходить сюда... Какая-то изнанка жизни.

Вот уже первая дверь.

- Ирина Алексеевна Истомина здесь?

- Нет.

Тогда в другую:

- Ирина Истомина...

- Закройте дверь, молодой человек.

В третью дверь:

- Ирина...

И так далее, и далее...

И везде отвечают - "Нет!", "Не живет", "Не знаем..."

Наконец, слышен ответ: "Заходи".

В комнате встречает девушка в очках. Одета незаметно и немодно. Словно ей все равно, нравится она мужчинам или нет.

И очень честное лицо. Такие лица бывают в фильмах шестидесятых годов.

- Кто Вы?

- Наташа. Я живу с Ириной Истоминой. А ты -Андрей?

- Да. Что с ней?

- Ничего страшного. Теперь ничего страшного. Ее ночью увезла "скорая" в больницу.

- В какую? - бросить на ходу и рвануться из комнаты.

- Да подожди! Узнай хоть сначала, что с ней.

- Что с ней?

- Послеоперационное осложнение. Две недели назад ей вырезали аппендицит. Надо было отдыхать, меньше двигаться... А тут практика. Сам понимаешь, что это такое.

- Ей сейчас тяжело? Где она? Какой там телефон?

- Нет, нет. Она только что звонила сюда, чтобы никто не беспокоился. Дня через два ее уже выпишут. И приезжать категорически запретила. А если что важное, говорит, я сама позвоню.

- Но я всё равно должен найти ее.

Надо уходить.

- Сейчас уже вечер, тем более, праздник. Тебе это лучше сделать с утра.

- Да, действительно...

- А цветы поставь ей вот сюда, на стол. Они такие свежие, простоят и два дня.

Наташа наливает воду в банку, надо поставить цветы. На столе лежит чье-то яблоко.

- "Прекрасно было яблоко, что с древа Адаму на беду..."

Удивительно, почему вдруг вспомнился именно этот шекспировский сонет?

- ...Сорвала... Ева..." Откуда оно?

- Поль Бельский подарил.

- Кто он?

- Наш однокурсник.

- А чем он еще знаменит?

- Своей неординарностью.

Яблоко вращается в руках, и вдруг вспоминается откуда-то: "Змей соблазнил меня, и я ела"...

Из Вечной Книги.

С этого началась история мира.

Это символ. Конечно же, символ какой-то вселенской значимости.

Нет, надо встряхнуться.

- Да... Мне пора.

- Оставайся. Поговорим. Сейчас общежитие пустеет - праздник, а я никуда не хожу, скоро диплом. Потом уеду, буду преподавать в каком-нибудь поселке на Севере.

Да уж, такому человеку не объяснишь, что значит "символ вселенской значимости". Это как будто бы какой-то народоволец шестидесятых годов прошлого века: "Какой светильник разума угас, какое сердце биться перестало..." Хоть устраивай перфоменс: "Некрасов у одра умирающего Добролюбова".

Видимо, стоит остаться на какое-то время. Ведь это Ваша жизнь, Ирина Алексеевна. Это Ваша подруга. С ней Вы, наверное, ведете разговоры каждый вечер, и лучше узнаю Вас, лучше пойму Вас, если узнаю Наташу. Это Ваша жизнь, до сих пор скрытая от меня, неизвестная, и совсем не похожая на вчерашнюю, у Элен в театре и дома за роялем. Там - полетная романтика, романс, роман, а здесь - обычный земной реализм... Ведь никому, наверное, не удается жить в непрестанном полете духа, не касаясь земли...

Да, задержаться ненадолго.