Вечная любовь

Вышел из храма и... исчез. Только воздух какое-то время дрожал.

Ульяна вздохнула. Нервное напряжение, усталость от работы и сытость не оставляли сил на раздумья. Но солнце уже клонилось к закату - зеркала становились все тусклее. Прежде чем отправляться на ночевку, следовало позаботиться об освещении.

Сундуки оказались волшебными. Они сохранили в целости не только одежду и украшения, но и предметы быта. В одном из них Ульяна нашла несколько связок разноцветных свечей, в другом дожидались своего часа сосуды с ламповым маслом. Их в храме было немало, и Уля перенесла один на комодик рядом с кроватью, на всякий случай заправила маслом еще парочку, вставила свечи в высокие подсвечники.

Там же, в сундуке, нашлось и огниво. Полоска стали и кусочек кремня. Искры упали на пересохший трут, и вскоре пламя плясало на кончике свечки.

В темноте оно рождало странные тени, и Ульяна, как в детстве, забралась с головой под одеяло. Усталость и тепло отняли последние силы, и она быстро заснула. Лишь затем, чтобы почти сразу проснуться от громкого:

- А где мой завтрак?

Уля попыталась закопаться поглубже в одеяло, но сильная рука вытащила её из уютного кокона:

- Будь ты служанкой во Дворце, тебя бы уже вовсю колотили палками!

- Но я не служанка, - возразила Уля, щурясь на яркий свет. И тут же задохнулась от того, что ей в лицо плеснули холодную воду. Прямо из ведра.

- Я сказал - просыпайся!

Голос Ланни не сулил ничего хорошего.

30

Стоять босиком на холодных камнях не очень приятно, а Цилинь еще и не позволил даже сменить одежду на сухую. Так и поволок в расселину. Ульяна тут же ударилась мизинцем о камень, а другой, сотый, впился в пятку. Но Ланни не обращал на хромоту девушки никакого внимания, только дергал за руку, чтобы быстрее шла, и бурчал:

- Что за люди нынче пошли... Никакого уважения к богам! С рассветом ужин должен стоять на столе, а в курильницах дымиться ладан! Только так ты удостоишься чести разделить со мной трапезу!

- Больно надо, прошипела Ульяна, прыгая на одной ноге - вторая болела немилосердно. - И где вот теперь бинты взять?

Ланни пропустил все мимо ушей. Пролетел очередной поворот и замер:

- Здесь! Смертная! - его голос сочился самодовольством и торжеством, - сейчас ты будешь свидетелем настоящего чуда!

Он поднял руку. Широкий рукав алого одеяния взметнулся, как пламя, и опал, обнажив тонкое, как у девушки, запястье. Гибкие движения кисти завораживали, но Уля больше обращала внимание на боль в ногах, чем на представление Цилиня.

Танец длинных пальцев, шепот, похожий на шум прибоя, такой же далекий и неразборчивый... Вокруг похолодало, но Ульяна решила, что виновата мокрая одежда - рассвет и так теплом не баловал. Обняв себя за плечи, девушка мечтала вернуться в храм, к теплому одеялу... Или хотя бы к костру, который можно было развести у самого порога.

Цилинь тем временем перестал шептать. Не сводя взгляда с просевшей кладки, он сделал один шаг к стене, потом еще один, положил руку на треснувший кирпич и надавил.

Глина раскрошилась, превратившись в пыль. А из отверстия забил родник! Он вырывался небольшой струей и моментально проложил себе русло - вдоль стены и глубже, под землю.

- Вот, воду можешь брать здесь. Теперь иди в храм и приготовь завтрак. Я вернусь через час, времени у тебя достаточно. И, - он презрительно осмотрел дрожащую фигурку, - приведи себя в порядок. Как я и сказал, люди - свиньи.

Ульяна посмотрела на дрожащий воздух и, ругаясь, на чем свет стоит, заковыляла обратно.

Воды, которая осталась со вчерашнего дня, хватило, чтобы промыть раны. Нашелся и хлопок, чтобы перевязать.

Костер Ульяна развела в бронзовой жаровне, которая предназначалась для обогревания жилища. Его как раз хватило, чтобы сварить кашу и вскипятить воду для чая. Невесть какой завтрак, но в экспедициях бывало и тяжелее: например, когда дежурные вообще не умели готовить.

Сахара тоже не нашлось, но качество принесенного Ланни чая оказалось на высоте. Такой сластить - только портить. Налив его в золотую чашу, Ульяна устроилась на мягком диване и задумалась о будущем. Да так крепко, что не заметила, как в Храм явился Ланни.

Его встретил пустой стол. А когда Цилинь оглянулся на статую Лишанны, в темно-зеленых глазах полыхнул гнев:

- Ленивые слуги заслуживают наказания! Но я дам тебе выбрать: поколотить тебя палкой или надавать пощечин?

Движения Ульяны замедлились. Она устала бояться. Она устала от всей это истории. Она устала от постоянных угроз и риска для жизни. Терять ей было нечего:

- Поднимешь на меня руку - получишь сдачи. И мне плевать, что я слабее - рожу-то расцарапаю!

Она понимала, что рискует. Но навалилась апатия, и внутри поселилась глухая, тяжелая пустота. Ульяне на самом деле было все равно, чем закончится этот бунт, но покоряться она не желала:

- Запомни, оборотень: я не нанималась тебе в служанки. Если ты считаешь, что притащив мешок муки, имеешь право диктовать условия... то забирай его обратно! Я лучше с голоду подохну!