Вечер встречи выпускников (СИ)

Причина болевых ощущений Эла оказалась весьма проста — на животе, ближе к рёбрам красовался внушительный синяк. Судя по цвету свежий. Эл, кряхтя и охая, приподнялся на локтях, посмотрел на свой живот, печально вздохнул и рухнул обратно.

— Во что же он опять ввязался? — простонал Электроник. — Сколько мне ещё терпеть?..

— Кто ввязался? — Гусев решил, что ослышался. — Ты о чём вообще?

— Макар, я не ударялся этим местом сегодня. Ни об унитаз, когда блевал, ни обо что другое до этого. Это не мой синяк.

— Как не твой? Вот же он! — «а вот головой он, наверно, сильно приложился, раз такой бред несёт», — подумал Гусев. — Эл, а у тебя голова не болит? Может, врача вызовем?

— Не веришь, значит. Ну, я б тоже не поверил, если б сам точно не знал. Ладно, лучше я по порядку расскажу, а потом уж ты решишь — правда это или нет. И может, мне действительно в дурку пора, — грустно улыбнулся Громов.

— Ну говори, чего уж там. А на синяк, может, лёд приложить? — продолжал беспокоиться Макар.

— Да не надо, он в этот раз небольшой, само пройдёт. Так вот, я про каникулы после шестого класса. Днём-то мы все вместе гуляли, а под вечер обычно я с Серёжей шёл в гараж и, если честно, этого момента я ожидал с самого утра.

— Всё дрочили, небось? — усмехнулся Гусев. — Кролики, блин!

— Не без этого, — Эл улыбался — вспоминать про свои юношеские шалости с Серёжей ему было приятно. Это потом всё стало не смешно, а тогда действительно было здорово.

***

— Серёж, в гараже вода есть? — они шли в обнимку по тёмной аллее парка, и Эл решил наконец сделать то, что с некоторых пор не даёт ему покоя.

— Не боись, от жажды не умрём! — весело потрепал его по голове Сыроежкин.

— Не пить, — серьёзно сказал Эл. — Для гигиенических целей.

— Ой, Эл, я мылся с утра. Я вообще каждый день это делаю, — хитрая улыбка не сходила с Серёжиного лица. — А ты чего такой брезгливый вдруг стал?

— Увидишь, — просто сказал Электроник и ускорил шаг, буквально потащив Серёжу к заветной сарайке.

<…>

***

— Так что, насколько ты понимаешь, с той поры именно дрочкой мы занимались редко. Серёжа при каждом удобном случае ставил меня на колени и спускал в рот. И знаешь, мне это нравилось. Я бы согласился хоть всю жизнь так провести — стоя перед Серёжей на коленях с его членом в рту. В смысле, тогда мне так казалось, — опять поспешил поправить свою оговорку Электроник. — Наверное, невроз после похищения давал о себе знать.

Макар слушал приятеля молча. Теперь ему стало кое-что понятно — подумать только, пятнадцать лет прошло, а Электроник не просто помнит. Он всё так же сильно хочет своего близнеца, хочет быть с ним, соединиться в каком угодно виде, лишь бы больше никогда не отпускать от себя.

— А он тебе? Тоже отсасывал или только ты ему? — спросил Гусев не столько потому, что ему было на самом деле это интересно, сколько, чтобы скрыть свою жалость к Электронику — о сексе говорить проще и безопаснее, чем о чувствах.

— О, он тоже. Не сразу, но я его уговорил. И научил, да. И это единственная, по-моему, вещь, которой Серёжа учился с удовольствием. Но мне далеко не сразу удалось уломать его, мы уже в седьмом учились. Я наконец-то оказался с вами в одном классе, хорошее было время… — Электроник охнул и снова замолчал. — Поясницу ломит, не понимаю почему…

Макар не дожидаясь просьб, помог Элу аккуратно перевернуться на живот и осторожно ощупал его спину и поясницу. Он немного разбирался в спортивном массаже и решил хоть как-нибудь облегчить другу жизнь.

— Ну как, болит также? — поинтересовался Гусев, закончив разминать напряжённые мышцы.

— Лучше, спасибо. Уже не болит, но немного тянет, — успокоил его Эл. — Там ведь не только мышцы, ещё какие-то волокна из биополимеров и ещё из чего-то. Профессор говорил, это чтобы я сильнее был, чем обычный человек. Только не знаю, зачем мне это? В жизни как-то не очень пригождается. Зато ноет потом долго после нагрузок.

— А ты чего, физкультурой перезанимался? — травмы после физических нагрузок были Макару ясны и понятны.

— Нет, я уже дня два в спортзале не был. Не знаю, резко вдруг накатило, — сказал Электроник, но Макар готов был поклясться, что минимум одна версия происходящего у Элека имеется. А потом, с плохо скрываемым отчаянием в голосе, Эл добавил: — Ненавижу пятницы. И вообще выходные.

— Почему? — полюбопытствовал Макар. Всё же это очень странное заявление — не любить выходные, когда всё человечество чуть ли не живёт ради них.

— Потому что почти каждую пятницу и субботу с воскресеньем со мной происходит такая вот дичь.

— Эл, я тебя не понимаю, говоришь загадками как старый сфинкс. И почему речь о выходных? Ты же удалёнщик, у тебя свой режим.

— Удалёнщиком я, кстати, стал по той же причине.

— Опять ничего не понятно! — возмутился Гусь. — Ты мне только скажи, твой школьный роман с Сыроегой имеет к этому какое-то отношение?

— Самое непосредственное, — согласился Эл.

— Ладно, давай продолжай. Ты остановился на том, как Сыроегу, прости Господи, сосать учил.