«Вдоль обрыва, по-над пропастью...»

Спустя много лет я понял, как много из всего прочитанного и заученного в то время отозвалось в песнях Володи. Гумилёвский «изысканный жираф», к примеру, стал прототипом «героя» песни «В желтой жаркой Африке», а бабелевская строчка «чую с гибельным восторгом» полностью вошла в небольшой шедевр под названием «Кони привередливые». Но все это будет потом. Тогда же нам действительно «жизнь представлялась зеленым лугом, по которому бродят женщины и кони», а увлечение словесностью подталкивало на робкие попытки сочинять что-то самим. Сначала это были какие-то дурацкие эпиграммы друг на друга или на наших одноклассников. В день «последнего звонка» нам взбрело в голову написать что-то вроде «отчета» за десятилетку, написать о школьной жизни и обо всех наших учителях, и за четыре урока мы накатали шуточную поэму аж в двадцать онегинских строф. (Года два назад кто-то из литературоведов, изучающих творчество Высоцкого, опубликовал этот наш школьный эпос, чудом сохранившийся у меня в одной из тетрадей.)

Потом мы вместе поступили в один институт — МИСИ имени В. В. Куйбышева.

Почему в этот институт? А все с легкой руки Володи. Ребята мы были безалаберные, легкомысленные, не то что теперешние десятиклассники, которые за несколько лет до окончания школы уже знают, куда будут поступать по ее окончании. Мы же только перед майскими праздниками 1955 года вдруг вспомнили, что надо будет поступать в какой-то институт. В какой? Володя говорит:

— Пойдем к моему отцу, может, чего он посоветует.

Пришли.

— Значит, так. Слушай сюда. — Военная привычка Семена Владимировича всегда нас умиляла. — Чтоб иметь гарантированный кусок хлеба при любых обстоятельствах, надо поступать в технический вуз и получать специальность инженера.

Мы поблагодарили за совет и пошли размышлять, куда будем поступать. Дело в том, что инженерные специальности нас обоих абсолютно не прельщали. Нас уже тогда, можно сказать, интересовало все, что связано с литературой.

Но поступать на филологический факультет в какой-либо вуз мы не решались, так как гуманитарный институт не освобождал от службы в армии и в нее могли забрать с любого курса, а мы этой армии боялись как огня, ибо три года, отданные служению Отечеству, нередко ломали дальнейшую жизнь. И хотя Володя в одной из эпиграмм на меня написал:

Тебе б филфак был лучшим местом,
Живешь ты с рифмой очень дружно…
Пиши ты ямбом, анапестом,
А амфибрахием — не нужно… —

решили последовать совету Володиного отца. Ну а в какой конкретно вуз, еще не знали. И тут Володя, большой оригинал, предложил: институт, у которого будет самый красивый пригласительный билет на день открытых дверей, туда и пойдем. Самым красивым оказался пригласительный билет из МИСИ. В него и решили поступать.

А вообще, мы с Володей собирались окончить школу с медалью. Не с золотой, конечно, — с серебряной. Тогда не надо было все 10 лет учиться на четверки и пятерки, достаточно было иметь в аттестате не больше двух четверок — такие в те годы были правила. И мы с первых дней десятого класса, засучив, как говорится, рукава, взялись за учебу и первую четверть окончили с тремя или четырьмя четверками, рассчитывая в следующих четвертях превратить их в пятерки.