Вдогонку за судьбой

– Для начала, Ангел. Наш утренний поцелуй не в счет. Утром я накинулся на тебя до того, как ты успела сообразить, что происходит. – Хок улыбнулся, сел и, не отнимая ладони от ее лица, другой рукой поднял свое сиденье. – Я хочу сделать это снова, Ангел. В твоем отклике было что-то такое… терзавшее меня весь день.

– Терзавшее?

– Да. Несколько секунд перед тем, как ты вспомнила, что не должна целовать меня… Но они пролетели слишком быстро, чтобы я мог понять.

– Понять что?

– Растаешь ли ты в моих объятьях… или запылаешь огнем. Прекрасно и то, и другое, Ангел, но вот не знать, что именно случится, хуже всего. Это сводит меня с ума.

В гаснущем свете дня золотые искры света сияли ему из глубины двух изумрудных озер. Розовый кончик языка скользнул между губами и коснулся подушечки его большого пальца. Хок напрягся и не в силах больше сдерживаться, схватил ее за талию и рывком перенес к себе на колени.

Анджела не стала притворяться возмущенной, или вырываться, или даже изображать удивление. По правде говоря, легкая улыбка, заигравшая у нее на губах, сказала ему, что она ждала чего-то подобного. Хок даже заподозрил, что она недоумевала, чего он так медлил. Под ее тяжестью кровь прилила и запульсировала у него в паху, и, глядя в золотисто-зеленые глаза, он увидел, что она почувствовала, как его отвердевшая мужская плоть уперлась ей в бедро.

Однако ей удалось удивить его, когда она потянулась и осторожно прикоснулась к бритвенному порезу.

– Я не должна была причинять тебе боль.

– Ты не причиняла. Я сам виноват, что не догадался о твоей находчивости.

– Все это происходило только вчера, – пробормотала она. – А кажется, что прошла вечность.

– О чем ты думаешь? – поинтересовался Хок, увидев, что лицо ее посерьезнело.

Слегка поколебавшись, Анджела ответила:

– О том, что не только твои планы поменялись за последние двое суток. До встречи с тобой мне больше всего хотелось забраться подальше от дома и побыть в одиночестве. А теперь одна мысль оказаться вдали от тебя нагоняет на меня тоску. Когда я впервые осознала, какие чувства ты во мне пробуждаешь, мне стало не по себе. Мне было немного стыдно из-за того, что меня к тебе влечет. Это казалось неестественным. И вся ситуация была слишком дикой и… напряженной.

– А теперь?

– Теперь я понимаю, что пыталась оценивать свою реакцию по обычным меркам, а они здесь неприменимы. С самого начала в этой истории не было ничего нормального и обычного, – на лице ее растерянность сменилась улыбкой. Она обвила руками его шею и теснее прильнула к нему. – У меня недостаточно опыта, чтобы понимать отклик своего тела, – смущенно призналась Анджела, – но не сомневаюсь, что не испытывала бы к тебе таких чувств, как сейчас, если бы ты мне не нравился. Независимо от обстоятельств.

Она сморщила носик и серьезно посмотрела ему в лицо.

– Я непонятно говорю?

– Да нет, понятно. – Хок склонил голову набок. – Ты что, пытаешься оправдаться в том, что тебе нравится сидеть у меня на коленях?

– Нет, – смущенно улыбнулась она. – Я пытаюсь внушить тебе, что если ты вернулся к Сэмми с мыслью о том, что не стоит терять привлекательную партнершу для сексуальных утех, то тебя ждет разочарование. Мой опыт в этой области ограничивается парочкой ничем не примечательных романов, когда я только начинала работать. А потом какое-то время я жила с другом. Его звали Фрэнк, и весь его сексуальный репертуар сводился к одной позиции, а предложения как-то ее разнообразить он считал оскорблением своего мужского достоинства.

Хок не очень понял, как добрались они до разговора о ее сексуальном опыте, но останавливать ее не стал. Тот факт, что в ее жизни был всего один сколько-нибудь постоянный любовник, к тому же неумелый, скорее успокоил, чем разочаровал его.

А вот демонстрация Анджеле того, что заниматься любовью – это прекрасно, должна была подождать по крайней мере до того, как он покончит со своим делом в Сан-Рафаэле. До тех пор им придется довольствоваться разговорами… ну и, возможно, поцелуями. Хок понимал, что требуется время для того, чтобы они лучше узнали друг друга. Он не собирался оказывать на нее давление.

Ему хотелось, чтобы, когда они целовались, в ее взгляде было желание, а не сомнение.

– Меня удивляет, что ты продолжала с ним жить, – заметил Хок.

– Это он продолжал жить со мной. К тому времени, как я разобралась, что с ним скучно не только в постели, я была слишком загружена работой, и у меня не было ни времени, ни сил, чтобы убеждать его уйти. Когда же наконец он ушел, я, по-моему, не заметила бы этого, если бы он не забрал с собой кота, которого подарил мне на день рождения.

Она глубоко вздохнула и продолжила свою исповедь:

– Я бы не стала все это тебе рассказывать, Хок, но ты намекнул, что вернулся за мной не только из чувства ответственности. Так что с моей стороны было бы нечестно подавать тебе надежду на то, что смогу чем-нибудь удивить тебя в постели.