Вчера

Как–то нас с мамой пригласила в гости её сослуживица Нина Григорьевна, очень интеллигентная женщина с не по–советски широкими взглядами на жизнь. У неё была лет пятнадцати дочка Ира, контуженный муж–моряк Сергей, недавно вернувшийся с войны, и пожилой отец. У семьи был огромный по тем временам частный дом с большим участком земли, каким–то чудом не разоренный советской властью, хотя отец Н. Г. и прожил всю жизнь беспартийным, как я теперь понимаю, из каких–то принципиальных соображений. Возможно, не хотел мараться…

У них рос прекрасный сад, с розами и виноградом, земля их кормила и они любили в ней возиться.

И у этой семьи была ещё гигантская библиотека. Когда мы первый раз пришли к ним в гости, то я несколько часов, пока взрослые распивали чаи, в каком–то забытьи зачарованно копался в книжных богатствах.

Потом я ещё два года не вылезал из их дома, то есть из их библиотеки, которая во многом сформировала меня и наставила. У них были, кроме собраний сочинений десятков классиков и модных тогда писателей и поэтов (кто слышал сегодня о Джеке Альтаузене?), ещё и многолетние, за 1928–1940‑й годы подшивки таких журналов, как «Мир приключений», «Вокруг света», «Всемирный следопыт», «Всемирный турист», «Техника — молодежи», «30 дней», «Знание — сила», «Земля и фабрика», не говоря уже о «Мурзилке»… Моей библией стал «Робинзон Крузо». Между прочим, в одном из номеров «Всемирного туриста» (кажется, за 1928‑й год) я, затаив дыхание, прочитал об Александре Селькирке, прототипе Робинзона, многие годы действительно проведшем в одиночестве на одном из островов у берегов Чили и сумевшем выжить.

Запойное чтение Жюля Верна, Уэлса, Конан — Дойля, Зуева — Ордынца, Алексея Толстого, записок великих путешественников Ливингстона, Стэнли, Амундсена, Пржевальского и им подобных быстро сделали из меня романтичного, самодостаточного мальчика, мечтающего то о жизни на необитаемом острове, но непременно с весёлой красивой девочкой, такой, как наша розовощекая соседка Таська в хуторе Казачьем, то о длительных, полных опасностей и испытаний путешествиях в Африку и Антарктиду, или, ещё лучше, о странствиях по другим планетам, а может быть, и звездным системам…

Вскоре Нина Григорьевна родила (в свои за сорок!) дочурку Оленьку. Я свидетель, что все её подруги были счастливы не меньше её самой….

Мне нравилось, как они жили в своем прекрасном доме, и мечталось иметь такой же, набитый вареньями–соленьями, основательностью, уверенностью и достатком…