Важняк из двухтысячных. Внедрение в ЧК

– Конечно нет, раньше даже рабочие имели большую зарплату, не говоря о господах офицерах. Вы же сами, кажется из бывших мастеровых – прекрасно это знаете. Лишенные работы и доходов, эти люди сейчас практически выживают, не имея даже приработка. – я выпил воды и продолжил. – Сейчас трудное время, это нужно иметь в виду. Гражданская война разрушает буквально все, на восстановление нужны годы. По-моему, этих дураков, что ищут контрреволюцию в каждом бывшем офицере, нужно убирать из ЧК – они такого натворят, за что потом любая проверка из столицы вас же, Серафим Иванович и поставит потом к стенке за фальсификацию дел.

– Или вот! – я беру следующую папку – некий Сидоров, слесарь завода "Ремарт", пишет донос на инженера завода Косолапова, якобы тот готовит диверсию на заводе. Наши доморощенные борцы с контрой даже не наводят справок на заводе о личности доносчика, а мы вот не поленились – оказывается Сидоров постоянно находится пьяным на рабочем месте, гонит один лишь брак и инженер завода пригрозил его уволить или перевести в дворники.

– И так практически во всех делах. Мне даже представить страшно, сколько невиновных расстреляли по фантазиям этих Агоянца и Быстрова.

– Ну, допустим. – наш начальник встал и прошелся по кабинету – Что вы за вывод в деле по убийство продотрядовцев в Горелом сделали? Вы практически оправдываете убийцу! Ваш вывод – виноваты сами продотрядовцы! Это как понимать?

– Разве не могут быть преступниками бойцы продотряда? – удивился мой брат и я его поддержал:

– В ряды борцов с контрой пролезло много бандитов, желающих с помощью полученной власти и винтовки плевать на законы, жрать самогон и и отнятое у крестьян сало. Если бы на вашу жену полезли пьяные вусмерть эти так называемые борцы за Советскую власть, вы бы, товарищ председатель следственной комиссии за свой револьвер то не схватились? – я посмотрел на нервно скривившегося начальника и через пять минут молчания тот наконец-то разродился – Что ж, братцы Сорокины! Идемте к председателю, пусть он порадуется вашим находкам.

Председатель Тамбовской ГубЧК Якимчик, ознакомившись с нашими выводами, закрыл паки, которые на выбор принес ему наш руководитель и закурил, задумчиво пуская кольца дыма в потолок. Затем посмотрел на начальника следствия, сидящего за приставным столом и на нас с братом, вытянувшихся в струнку и замерших под взглядом местного вершителя человеческих судеб. – Садитесь, товарищи! в ногах правды нет.

Мы сели напротив нашего начальника на жесткие неудобные стулья и ожидали вердикта Якимчика.

– Вижу, действительно, товарищи из отдела по борьбе с контрреволюцией перестарались. А что делать? И где прикажите мне найти профессионалов?

– Может из бывших жандармов кого привлечь? – закинул удочку я нашему еврейчику. – Из тех, кто занимался поиском шпионов германских, к примеру. Жалко терять таких профессионалов, можно и из уголовного сыска кого поискать. Конечно же, к работе привлекать тех, кто не проливал кровь пролетариата и подпольщиков. Товарищ Троцкий же не брезгует брать красными командирами бывших царских офицеров.

В этот момент на столе Якимчика зазвонил телефон. -Да, я! Что! – Председатель ГубЧК вскочил и нервно налил другой рукой в стакан воды из графина. Левая рука с трубкой телефонного аппарата подрагивала. – Хорошо! Я немедленно приступаю к эвакуации. – положив трубку, главный чекист тамбовской губернии обвел нас взглядом и сел – Белые прорвались в наш тыл, целый корпус под командованием Мамонтова рвется к Тамбову. Немедленно готовимся к эвакуации, все секретные документы готовить к отправке в Воронеж. Свободны, товарищи!

В опустевшем кабинете Якимчик ненадолго задумался – Что делать с этими братьями Сорокиными. Слишком умные, бля. Их непосредственный начальник вчера после совместного распития реквизированной самогонки предположил, что недолго ему над этими Сорокиными командовать – с его отсутствием образования недолго начальником следствия оставаться.

Мда! Эти Сорокины, особенно старший, на отделе могут и не остановиться. Так и и его место со временем занять могут. Кстати! Был же запрос из столичного аппарата ЧК – просили выделить им грамотные кадры. Вот я и выделю двоих самых грамотных, даже характеристики дам такие, что этих умников хоть начальниками отделов ставь. Вот пусть они в Москве контру выпускают, а мне показатели не портят!

Мы с братом и еще трое сотрудников часа три грузили пачки документов, в том числе и дела задержанных на две телеги, затем нас вызвали к Якимчику, который вручил нам документы на перевод в Москву, поздравив с продвижением по службе. Александр растерянно на меня посмотрел и я подмигнул ему. Затем обратился к Якимчику с просьбой немного задержаться в Тамбове с целью подготовки диверсии против белых. Пришлось минут сорок выкладывать свои идеи и выслушивать возражения начальства на мою авантюру. Затем тот махнул рукой и разрешил провести диверсию, выдав даже приказ на эту операцию, хотя я и не предупредил о партизанщине в самом Тамбове – никто не мог и предположить, что красные не удержат город.