Важна только любовь

Улыбка, невольно озарившая ей лицо при виде его, погасла, начали дрожать уголки губ.

— Спасибо. Я не думала… я хочу сказать, это очень великодушно с твоей стороны.

Они посмотрели друг на друга. «Хотел уйти прежде, чем я вернусь», — поняла Адриана. У нее перехватило дыхание.

— Мне нравится твоя прическа, — сказал он вдруг.

— Спасибо, — ответила она так же вежливо, почти шокированная его словами. — Подстриглась вот сегодня днем.

Да, она расправила плечи, почувствовала себя легко и свободно… Стоило прядям упасть на кафельный пол парикмахерской — словно родилась заново. Расставание с длинными волосами — своего рода символ. Сейчас все по-другому, и сама она стала другой. Но и Каттер изменился.

— Мне пора идти, — произнес он спокойно, отстраненно. — Дай знать, если возникнут проблемы.

— Каттер! — вскрикнула она, когда он проходил мимо. — Я рассказала Бланш о Харви — почти все. И с Лизой тоже поговорила. Все стало… лучше.

— Я рад.

— Посмотри, что я купила Лизе. — Она почувствовала отчаянное желание доказать ему, что он был прав, она поняла это. Лихорадочно порывшись в сумочке, достала маленький пакетик. — Она просила эту программу неделями. У меня пальцы зудели, когда видела все эти летние платья, но я стойко прошла мимо. — Она принужденно улыбнулась — разве он не видит, не понимает?

— Ей понравится, — сказал он. — Ладно, я лучше…

— Прости, — слова вылетали испуганной скороговоркой, — за то, что я сказала. Ну, что ты нам не помог. Очень, очень помог. Лиза все еще сидит на диете, а я сегодня уволилась с работы. Я и раньше думала о переводе. На следующей неделе выхожу на работу в новый офис.

На секунду, на одно мгновение он сделал едва заметное движение к ней.

— Я рад, Адриана. — Голос у него был нежен, но он не сделал больше ничего. — Желаю вам всего самого лучшего.

«Нет!» — мысленно крикнула она. И закрыла глаза.

— Адриана!

Сердце у нее подпрыгнуло, и она распахнула ресницы.

— Ты не попросишь Бланш позвонить мне? Родители решили продать дом. Надеюсь, Бланш хорошо для них все устроит.

Он проговорил эти слова спокойно, но она-то знает, что значит для него этот дом.

— Ох, Каттер, мне так жаль!

Он кивнул, принимая ее сочувствие.

— Хорошо, я скажу ей.

Она оставила дверь открытой, и он просто прошел мимо. Вот так просто… Медленно она поднялась по ступенькам в спальню; открыла шкаф, достала пластиковую сумку. Понесла ее через дом на задний двор, к мусорному баку в конце аллеи. Металлическая крышка, нагретая солнцем, приятно грела руку. Сумка упала на дно пустого бака, глухо стукнула туфелька. Адриана не стала смотреть вниз, закрыла бак и вернулась во двор.

Теперь она снова живет в реальном мире. Трава под ногами упруга и зелена, небо затягивает облаками, легкие порывы ветра несут с собой тихие звуки из соседних домов. В доме ниже по улице хлопнула дверь. И в этом реальном мире она, в первую очередь, должна признаться себе, что любит Каттера.

Адриана села на ступеньку и зажала руки между коленей. Покачиваясь вперед и назад, словно на качелях, позволила себе ощутить любовь. И позволила себе ощутить боль.

Глава 9

С самого его приземления в Далласе идет дождь. Взятая напрокат новенькая машина пахнет маслом и пластмассой. Каттер оставил окно открытым, несмотря на дождь, — пусть выветрятся химические запахи и в салон проникнет городской смог. Рядом с ним на сиденье — карта, сложенная так, чтобы выделить район между Далласом и Форт-Уортом.

Он проехал Альпийские Луга где-то около полудня. Ряды жилых фургонов перпендикулярны гравиевой дороге, которая начинается от двухполосного шоссе по нему он ехал. Единственный замеченный им луг был покрыт пожухлой травой, и на многие километры к северу больше ничего альпийского он не заметил. Свернул к ряду фургонов, под колесами шуршал гравий. Через заливающие стекло струи дождя Каттер старался рассмотреть цифры на почтовых ящиках вдоль дороги кое-где они почти стерлись.

Кенди Лейтон жила около девятьсот сорок пятого номера, в бежевом с оливковой полосой домике. Основанием служили куски шлака и старые автомобильные покрышки. Ступеньки успели прогнить, на двери зияла дырка.

В день смерти в кармане у Харви Родеса лежал билет в один конец до Далласа. Кенди Лейтон должна была сидеть рядом с ним в самолете, судя по тому, что сообщил ему друг — служащий из касс аэропорта. Она заказала два места туристическому агентству в Далласе, и ее имя и адрес черным по белому выписаны напротив фамилии Лейтон в телефонной книге Далласа и Форт-Уорта.

Остановившись на обочине, он заглушил двигатель; посидел несколько минут, представляя себе предстоящий визит. Вовсе он ему нежелателен, но, если он этого не сделает, здесь побывает Джонатан Раунд, — он ясно сказал это последний раз по телефону…

Раунд позвонил в понедельник вечером, едва Каттер переступил порог, думая о своей злой судьбе. Ему следовало уйти до того, как вернется Адриана, а он под любым предлогом задерживал себя, словно влюбленный школьник, — мечтал бросить на нее последний взгляд.