Вавилонская башня

– А другой-то перстенёк где? – На неё посмотрели с недоумением. Спустя секунду Шихман перестал жевать, а за ним и Лев Поликарпович. Виринея опустила ложечку со сметаной. – Ну колечко то, которое со статуи сдёрнули, – терпеливо пояснила Ангелина Матвеевна. – Оно теперь у кого?

В контексте мировой революции

– Значит, так, объясняю только один раз! – сурово заверил собравшихся Скудин, но таким счастливым Эдик своего начальника не видел с тех пор, как огласили приказ о переводе гипертеховской охраны в состав подразделения КГ – «Кибернетический Глаз», они же «красноголовые».

Понять причину полковничьей радости было нетрудно. Как же, пустили щуку в озеро. Любовно касаясь разложенного на столе оружейного изобилия, Скудин охватывал инструктажем научно-академический контингент своего подразделения.

– Вот это, – он звонко щёлкнул фиксатором складного приклада, – бесшумный автомат «упырь», бьет не хуже «калаша», притом что легче на килограмм, магазин вмещает двадцать патронов, калибр девять миллиметров. Мечта.

«Вопрос только, чья», – невольно подумалось Эдику, а Скудин, бережно опустив воронёное чудо на стол, взялся за кабурный ствол и с гордостью отрекомендовал его:

– «Гюрза», тоже девять миллиметров, бьет раза в полтора круче «стечкина», при этом сама весит на двести граммов меньше, но боезапас у неё на два патрона больше, а предохранитель автоматический.

Наконец очередь дошла до «асмодея», многозарядного парализатора, стреляющего стабилизированными контейнерами, затем полковник показал, как пользоваться «намордником» – ноктовизором, прибором ночного видения, – и, хорошей жизни никому не обещая, погнал всех на стрельбище. Под чуткое руководство майора Гринберга и капитана Бурова. Когда цинки с патронами окончательно опустели, а присутствующие как следует задубели на морозе, Иван Степанович милостиво разрешил курсантам пообедать. С наслаждением хлебая горячий борщ, Эдик ощутил лёгкий укол былой ревности – самого-то Скудина, по всей видимости, мороз не брал совершенно, да и пулю в пулю класть ему не надо было учиться… Кудеяр его как будто услышал. После незатейливой, но сытной трапезы не позволил толком расслабиться, вновь безжалостно погнал всех наружу и передал под крыло старшины Ефросиньи Дроновны – обучаться самозащите.

– Чем отличается воин от спортсмена? – пресёк он чей-то ропот о том, что на сытое брюхо падать и кувыркаться вроде бы не полезно. – Спортсмену требуются условия, диета, пик формы, а воин должен быть готов всегда!

Тем не менее всё однажды кончается. Ближе к вечеру Иван Степанович объявил, что курсанты показались ему не вполне безнадёжными, пообещал за неделю сделать из них людей – и отпустил с территории учебного центра.

На улице было темно, хоть глаз выколи. Окунувшись в снежную круговерть непогоды, Эдик поднял воротник куртки и, еле попав ключом в прорезь замка, принялся заводить выстуженную «Волжанку». Наконец двигатель перестал глохнуть без подсоса, в салоне потеплело, и, положившись на русское «авось», генеральский сын покатил по пустынным, давно не чищенным улицам к дому.

На пересечении Литейного с Невским, прямо напротив того места, где, казалось, ещё совсем недавно горели огни ресторана «Москва», стояли кольцом ярко-оранжевые автобусы. Припарковавшись неподалёку, Эдик показал удостоверение сержанту в красном шлеме, надетом поверх ушанки.

– Осторожно, там опасно!

Стоявший в оцеплении старшина приподнял натянутую верёвку, пропуская Эдика внутрь периметра. Как бы в подтверждение его слов, послышался звон металла, хриплые крики, а потом – резкий свист рассекаемого воздуха.

Стараясь держаться поближе к тротуару, Эдик выдвинулся вперёд и, осторожно глянув из-за широкого плеча изготовившегося к стрельбе «красноголового», неожиданно ощутил, как это самое плечо вдруг обмякло и всё тело начало безвольно валиться на землю.

«Мама», – только и успел мысленно прошептать Эдик…

Правду молвить, следовало бы ему вспомнить не маму, женщину изысканную и утончённую, а Ивана Степановича Скудина. И ту свирепую науку, которую полковник пытался вдолбить в высоколобые интеллигентские головы.

Ибо по залитой светом фар невской мостовой прямо на Эдика шло в атаку древнегреческое войско. Быстро выбежавшие вперёд тяжеловооруженной пехоты пельтасты – воины, носившие легкий щит-пельту, – натянули метательные ремни-аментумы, со свистом посылая в полёт короткие дротики. В рядах «красноголовых» сразу образовались бреши, на асфальт центрального проспекта повалились убитые и раненые, а нападающие слитно взревели, подражая крику слона:

– Барра!..