Вавилонская башня

Хайратский царевич явно был здесь не впервые. Несмотря на усталость, он быстро зашагал по дорожке, выложенной разноцветными кусочками камня, и вскоре приблизился к еле заметному проходу в глубь скалы, перекрытому дверью. Похоже, здесь его ждали… Дверь открылась навстречу, пропуская Кратарангу в небольшой зал, освещенный факелами. Возле стен по сторонам света размещались фигуры стражей Вечности, соответствовавшие четырем формам времени, а в центре возвышалась статуя их повелительницы Вакшьи — всесильной владычицы судеб.

Этот зал чем-то напоминал тот, откуда с боем вырвался Кра-таранга. Конечно, он был оформлен намного бедней и в то же время выглядел… гораздо более настоящим. Юркан по-прежнему ни бельмеса не понимал в местной религии, но разобраться, где истинная святость, а где — пустая золоченая шелуха, по силам даже невежде.

Навстречу Кратаранге уже спешил из полумрака невысокий седобородый человек в простой белой одежде и высокой войлочной шапке, похожей на шлем с боковинами. Он держал в одной руке пучок прутьев[36]. Сука сразу ткнулась мордой ему в ладони, приветствуя старика, как доброго друга.

Кратаранга опустился на колени…

— Что делать мне теперь, мудрейший? — спросил он очень тихо. И добавил виновато: — Я еще и внес скверну в сей храм, войдя с обагренными кровью руками…

Старец, невесело кивнув, возложил руку на его темя и некоторое время молчал, как бы к чему-то прислушиваясь. Потом негромко проговорил:

— Скверну ты внес, но ничтожна она перед ликами Высших. Воистину, имя твое вписано в свиток судеб… Доколе жив брат твой, смерть стоит у тебя за спиной. Уходи.

Кратаранга вскинул глаза, а старец добавил:

— Тропою Зурвана.

Кратаранга вздрогнул всем телом и хотел что-то сказать, но седобородый поднял руку:

— Предначертание должно исполниться. Сегодня ты сохранишь разум тем, кто после сохранит будущее.

«Ну вот, еще один жрец пошел загадками говорить, — подумал Юркан. — Эй, любезный, нельзя ли выражаться понятнее?»

И прирос к полу, когда старец вдруг поглядел в его сторону и — Юркан мог бы поклясться — со значением подмигнул…

Вот он надел на палец Кратаранге перстень из желтовато-зеленого металла, в котором, переливаясь, играли гранями два кристалла — кроваво-красный с небесно-голубым. Они вместе приблизились к фигуре стража будущего — Тиштара. Отодвинулась занавесь, открывая на стене большое круглое зеркало… И начались спецэффекты! Седобородый повернул статую Вакшьи лицом на восток. Поверхность зеркала перестала отражать убранство храмового зала и сделалась матовой, потом из центра начали разбегаться волны, и вот наконец распахнулся проход в коридор с бешено вращающимися радужными стенками!

«Где-то я такие радуги уже видел, — вспомнилось Юркану. — Э, погодите-ка, а это случаем не?..»

Старец обнял Кратарангу, как сына.

— Береги себя, — шепнул он ему на прощание. — Помни, тебе предстоит познать деву, бесскверную духом и телом, дабы состоялось рождение величайшего из мужей — Хозяина Старых Верблюдов[37]. Помни: срок сей уже близок…

Кратаранга нагнулся и подхватил на руки собаку. Его верная защитница весила, наверное, пуда четыре, но Кратаранга держал ее без видимого труда. Более не медля, шагнул он в радужный коридор и мгновенно скрылся из виду… а буквально через секунду на том самом месте, где он только что стоял, возник плотный кривоногий мужик в серой утепленной форме, изготовленной, вне всякого сомнения, в Санкт-Петербурге начала двадцать первого века.

— Ёшкин кот, — прошептал этот мужик абсолютно по-русски, изумленно тараща глаза. — Ёж твою сорок, да никак Эрмитаж?..

Юркан судорожно дернулся всем телом и проснулся, пулей вылетев из астрального, ноосферического или какого там сна. Еще бы ему было не вылететь!

Это вам не судилище древнехайратских жрецов, не поединок на туманных мечах и не чудеса в храме непонятных Богов, это было кое-что существенно круче. В новоприбывшем Юркан безошибочно опознал майора милиции, бывшего участкового, а ныне командира «красноголовых» — Андрона Собакина…

ПИФ-ПАФ, ОЙ-ОЙ-ОЙ…

Ну и что хорошего дала человеку урбанизация? Которую, помнится, в пресловутые тоталитарные годы нам еще и преподносили как показатель развитости того или иного государства?.. Вот уж благо так благо, спасибо большое. Каменные джунгли, рост преступности и сплошная беда с экологией. Вернее, с ее отсутствием. Современному человеку, покончившему с наследием прошлого, больше подобает не призыв к урбанизации, а демократический лозунг: «Любите природу, мать вашу!»

Семен Петрович Хомяков был человеком современным. Он обитал вдалеке от дымящей промышленности — далеко за городом (хотя какое «далеко» для стремительного «мерседеса»?), в уютном коттедже, укрывшемся среди сосенок и березок Карельского перешейка. В девяностые годы питерские мафиози понастроили шестиэтажных особняков с лифтами, подземными гаражами и чуть ли не вертолетными площадками на крышах. Семен Петрович так высоко не заносился. Его скромный домик насчитывал всего-то четыре этажа.