Вавилонская башня

Да, американцы не преминули лишний раз показать, кто в доме хозяин. Руины «Гипертеха» все-таки решили взорвать. Да еще и приурочили сие мероприятие ко дню своей национальной независимости. Видно, вспомнили фантастический фильм с тем же названием, в котором человечество, возглавляемое Америкой, именно четвертого июля пресекало нападение злобных инопланетян. Вспомнили — и решили претворить в жизнь. Не иначе затем, чтобы отмыться от дерьма, в котором ныне сидели. И кто бы говорил, что это только у нас раньше все подгадывали к празднику Великого Октября?.. При этом аргументы далеко не последних деятелей нашей науки — Звягинцева, свежеиспеченного пенсионера Пересветова, да не только их, но даже девятизвездочного генерала, — были приняты к сведению. В переводе на общедоступный язык, ими тихо подтерлись. Кто деньги платит, тот и музыку заказывает.

А ведь эта музыка обещала стать похоронной…

Тряхнув головой, Скудин уселся на место, снова пододвинул к себе распечатку Борькиных изысканий и принялся читать дальше, хмурясь и делая пометки карандашом. Пока было ясно одно. С Опарышевым придется действовать не как когда-то с Кадлецом, а существенно, существенно тоньше. Иероглифы, смутно расшифровываемые как «ЛП!» — «Выяснить у Льва Поликарповича!» возникали на бумаге все чаще…

Вечером, под самый конец рабочего дня, Кудеяр вызвал к себе Гринберга и Бурова.

— Съездите со мной, ребята?

НЕТ ПОВЕСТИ ПЕЧАЛЬНЕЕ НА СВЕТЕ…

На сей раз двигатель «Волги» заглох ажно на углу Ленинского проспекта. Выгрузившись, Скудин с ребятами на руках откатили машину на полсотни метров назад, чтобы водитель Федя мог запустить мотор и погреться. Топать до сгоревшей башни было километр с гаком.

— Ну, не скучай. Даст Бог, мы ненадолго…

Федя только вздохнул и вытащил из бардачка толстый журнал «100 новых сканвордов». Обложку украшала фотография Президента в горнолыжном костюме.

Погода продолжала творить чудеса. Вместо того чтобы сезонно изменяться во времени, она теперь повадилась меняться в пространстве. Там, где они оставили машину, уверенно держался кусочек осени. Со старинным золотом лип, вполне зеленой травой и прозрачным закатным небом, предвещавшим на завтра тихую благодать. А буквально через двести метров Скудин со спутниками ступили в добротно промороженный снег. Свет сразу померк, ноги обвили струи поземки, «Волга» скрылась во мгле, над крышами домов повисли мрачные войлочные облака…

— Дуба дам, дуба дам… — на одной ноте, церковным басом негромко затянул Глеб, а Женя принялся тереть кончики мигом побелевших, помороженных еще на Аляске ушей. Спецназовцы переглянулись и чисто из научного интереса отступили обратно. Осень послушно вернулась, на лобовом стекле оставленной за перекрестком машины заиграли розовые блики…

Иван Степанович нахмурился и быстрее зашагал вперед. Он даже начал жалеть, что не взял с собой никого из ученых. Им бы это наверняка было интересно. Пока шли до Бассейной, сезон сменился еще трижды. Они повидали весну, снова зиму и чуть ли не лето, причем на востоке явственно занимался рассвет… Времена года и суток настолько лихо сосуществовали в пространстве, что поневоле напрашивалась мысль: на протяжении плюгавых полутора километров вольготно уживались разные временные пласты.

«Кабы не выплыть в каком-нибудь будущем, — на полном серьезе забеспокоился Кудеяр. — Или, блин, в прошлом…»

При этом он все косился на Глеба. У Бурова вид был сосредоточенный, но не тревожный. Будь здесь какая-то опасность, он бы ее точно почувствовал. Иван в боевого товарища и его новые таланты верил непоколебимо.

Почему-то он даже не удивился, когда оказалось, что возле развалин царил тот же климат, что и в Гатчине: первый снег по колено, норовящий липким шматом свалиться с крыши на голову. Глеб и Женя, точно мальчишки, немедленно принялись лепить снежки и соревноваться в дальности броска. Глеб имел подавляющее преимущество в габаритах и рычагах, Гринберг брал отточенной техникой.

Иван же не торопясь зашагал вдоль стены, ограждавшей сгоревшую башню…