Вавилонская башня

— Дело в том, что после смерти дяди Лёши, Игорь хотел свою мать перевести к себе.

— Может быть, он ещё не перевёз? — понадеялся отец.

— Уже перевёз, — сказал Александр и оторвал листок от висящего на стенке календаря.

— Можно, конечно, съездить в Кемерово и опросить соседей, — робко предложила Маша.

— Мама, ты прекрасно знаешь, что на это у нас нет денег.

— Надо ждать, когда Даша нам напишет. Тогда по обратному адресу…

— Коля, первый ближайший праздник это седьмое ноября, но она нас с ним поздравлять не будет, — размышляла Маша, — стало быть, до Нового года надеяться нечего.

Когда судьба бьёт человека наотмашь, тот, как правило, тот либо получает инфаркт, либо того хуже — накладывает на себя руки. Но это в том случае, если человек не русский. В нашем случае, всё гораздо проще: его следует искать в пивной или заведении аналогичного типа. При этом совершенно не обязательно, что у человека нет денег. Русский человек может украсть, ограбить, убить, в крайнем случае, но отказать человеку, попавшему в беду, в корке хлеба, глотке воды, сигарете или стакане водки — это слишком. Такого не может быть, потому что не может быть никогда, потому, что тогда он только числится русским, а на самом деле в его генах можно найти чёрт знает чего, не дай бог, конечно, но даже и английскую кровь. Англичане те могут, те, если надо, и через мать родную перешагнут.

На Владимирском проспекте, недалеко от театра "Ленсовета" как раз для таких целей и существовал пивной бар "Жигули". Именно там человеку, попавшему в беду, завсегдатые дадут и корку хлеба и глоток пива, а если горе большое, то под столом в кружку с пивом и водочки добавят.

Если и на трезвую голову в полумраке с сизой табачной завесой ничего не было видно, то по пьяному делу уж и думать нечего — слышно только, как за окнами грохочут трамваи своими железными колёсами, да как официант противным голосом требует посетителя, которого вдруг потянуло в сон, расплатиться.

— Уважаемый, когда расплачиваться будем? — как вилкой по тарелке скрипит его противный голос.

— Что ты к человеку пристал? Не видишь горе у него?

— А кому сейчас легко? — скрипит официант. — Платить всё равно надо.

— Отстань! — снова одёрнули официанта. — Заплатим, не беспокойся. Ты нам пивка лучше принеси с водочкой, да рыбки солёненькой.

— Сей момент! Только у нас бар пивной, водки не полагается!

— Ты что ж нас, мать твою, за басурманей каких или может за англичан принимаешь?

— Не извольте беспокоиться, сейчас всё будет сделано!

И вот пиво, которое только в прейскуранте называется Жигулёвское, разбавленное, по словам официанта, Столичной водкой, а на самом деле самым дешёвым сучком, называемым в народе "коленвал" ставится перед носом Александра.

— Тебя как зовут, друг? — слышится чей-то голос.

— Александр, — отвечает он, даже не зная кому.

— Саша, давай выпьем.

— Давай.

Кружки поднимаются, слышится сильный выдох, а потом характерное бульканье.

— Хорошо! — говорит Саша.

— Хорошо! — повторяет друг. — Давай повторим!

Процедура повторяется. Кружки ставятся на стол и руки пытаются ухватить солёненькую рыбку, но та двоится в глазах и с первого раза не даётся.

— Саня, ты своей рукой в мою кружку залез, — смеётся друг.

— Тогда ты залезь в мою.

Новые знакомые смеются и недавние неприятности уходят куда-то далеко, далеко.

— Так на чём мы остановились? — перестаёт смеяться друг.

— Как я могу остановиться, если я некуда не иду, — не понимает Александр.

Друг снова заливается смехом.

— Ты мне рассказывал о себе.

— Я? О себе?

— Ну не обо мне же?!

— Да, о тебе я ничего не знаю.

— Вот и прекрасно. Давай ты расскажешь о себе, а я потом о себе.

— Договорились, — соглашается Александр. — На чём я остановился?

— На том, что ты недавно освободился, — подсказывает друг.

— Ах, да! Я освободился. — Саша пытается сосредоточиться, но вдруг понимает, что больше говорить нечего.

— А что, собственно говорить? Вот и всё. Освободился, а на работу не устроиться. Был один человек, работу мне предлагал, а я адрес его потерял.

— На что же ты живёшь?

— Были у нас деньги, в зоне заработали, но они кончились.

— И что же сейчас?

— А ничего. Сижу и пью за твой счёт.

— Теперь давай я про себя расскажу. Ты знаешь кто я такой?

Александр отрицательно помотал головой.

— Я председатель кооператива.

— Чего, чего? — не понял Александр.

— Ко-о-пе-ра-ти-ва.

— Какого аперитива?

— Да не аперитива, а кооператива. Частное охранное предприятие, сокращённо ЧОП.

Нет, чтобы там не говорили, а русские традиции куда лучше импортных. Посудите сами, любая хандра рано или поздно проходит, а инфаркт остаётся. А тут: заложил стакан за воротник и будь, что будет! Утром проснулся, выпил рассольчика, вспомнил, что вчера было, и сам себе не поверишь. Бывает же!? А самое главное — никаких инфарктов.

— Значит кооператив? — спрашивает отец.

— Да, ЧОП, — отвечает сын.

— Так ЧОП или кооператив? — не понимает мать.

— Это одно и тоже. ЧОП он и есть кооператив.