Вавилон

Можно было надеяться на щедрое вознаграждение, если бы кому-то из расторопных служителей Мардука удалось заманить Нанаи в Вавилон. Мысль о награде ободряло данщиков, когда они, заметив Нанаи, свернули на пастбище. Еще по дороге они сговорились вызвать Нанаи на резкости, чтобы потом обвинить ее в бунтарстве и отвести в Вавилон. Бунтарство относилось к разряду тяжких преступлений и каралось смертью, в лучшем случае дело ограничивалось пытками.

По лицам храмовников Нанаи догадалась о коварных намерениях и на приветствие жреца, остановившегося перед ней, смогла ответить не сразу.

Жрец повторил приветствие:

– Да благословят тебя боги. Она с трудом выговорила:

– Благословение да пребудет и с вами. К ней обратился второй жрец:

– Очевидно, ты дочь Гамадана, о красоте которой столько говорят повсюду.

– Я дочь Гамадана, – кивнула она.

Один из воинов охраны похотливо оглядел Нанаи:

– Если бы тебя узрело око Мардука, тебе пришлось бы посвятить ему свою жизнь.

– Я посвящена Энлилю, творцу мира, – возразила она.

– Творец и властелин мира – Мардук, – поправил ее жрец. – Мардук – владыка земли и неба, а не Энлиль.

– Нас взял под свою защиту Энлиль, вечный и всемогущий.

– Мардук вечен и всемогущ.

– Мы все здесь верим в Энлиля, потому что мы потомки славных шумеров, – гордо выпрямилась она. – Шумеры первыми заселили страну между священными реками Евфратом и Тигром. Энлиль был их богом, поэтому ему принадлежит верховенство среди богов.

– Говорит, будто ученая. – Ухмыльнулся один из жрецов.

Другой поддержал его:

– Что может знать деревенская девка об истории Вавилонии, брат мой? Сдается мне, что только для отвода глаз она берет с собой овец, на самом же деле она мутит народ против Эсагилы! Это бунтовщица. – И, не дав ей опомниться, он повернулся к солдатам: – Приступайте к своим обязанностям!

Звякнула сталь оружия, сверкнули клинки. Тут она выхватила кинжал со словами:

– Я поражу каждого, кто приблизился ко мне. Да укрепит мои силы Энлиль! Старший саном жрец с обнаженным мечом приказал солдатам схватить ее.

– Памятью безвинно преданного смерти, памятью дяди моего Синиба клянусь, – предостерегающе воскликнула она, – не останется в живых тот. кто прикоснется ко мне.

– Безвинно преданного смерти, говоришь? – прошипел жрец и поднял меч на Нанаи, чтобы кровью смыть оскорбление, нанесенное чести служителей божественного Мардука. – Да как ты смеешь судить дела Эсагилы? Синиба приговорила к смерти верховная коллегия Храмового Города! Кто дерзает бросит тень на святых посредников бога, тот заслуживает смерти. Кто в ущерб Мардуку возвеличивает других богов, тому дорога в царство теней.

Обнажил меч и второй жрец. Опережая первого, он бросился к Нанаи.

– В последний раз скажи, – закричал он, – кто творит неправедный суд и какой из богов выше – Мардук или Энлиль?

– Что вам от меня надо? – защищалась она. Она понимала, что погибла, что ничто уже не спасет ее, и, не сдержавшись, выкрикнула в отчаянии: – Неужели мало Мардуку крови? – Но по-прежнему твердо сжимала она в руке кинжал, готовая пустить его в ход, хотя никто не учил ее обращаться с оружием. Покойный дядя Синиб следил за тем, чтобы она обучилась письму и искусствам, знакомить же ее с оружием он полагал излишним. Пока Синиб был жив, он всегда мог ее защитить. Но он умер, и ей понадобилось именно уменье владеть оружием.

Когда жрец замахнулся на девушку, она предостерегающе занесла кинжал. Но жрец ловким ударом ранил ее в плечо. Он не собирался ее убивать – ведь она должна была стать служительницей Мардука.

Из плеча Нанаи брызнула кровь. От сильной боли она едва не потеряла сознание и уже не могла защищаться. Рука Нанаи безвольно поникла, и второй жрец вышиб из ее ослабевших пальцев кинжал.

– Будь свидетелем, священный Энлиль, – прошептала она и в отчаянии упала на колени.

Теперь она беззащитна, отдана на растерзание солдатам Эсагилы, как голубь коршунам!

– Связать! – приказал жрец.

Солдаты распустили моток веревки.

Но тут раздался свист стрелы, которая пронзила горло служителя Мардука, приготовившегося связать беспомощную девушку. Жрец упал мертвым, – очевидно, наконечник стрелы был пропитан быстродействующим ядом. Таким оружием пользовались только персидские воины, да и то лишь когда не было другого выхода.

Солдаты бросились к убитому, но тут просвистела новая стрела, а за ней еще и еще. Стрелять могли только из Оливковой рощи, но там никого не было видно. Ни с берега канала, ни со стороны Евфрата стрела сюда не долетела бы. По всей видимости, лучники таились в густых кронах деревьев.

Размышлять было некогда. Стрелы продолжали лететь со свистом, стремительно и беспощадно. Жрецам пришлось отступить под защиту пальмовой рощи. Одни старались оттащить тело мертвого жреца, другие пробовали унести Нанаи. Им не удалось ни то, ни другое. Стрелы густо падали на пытавшихся подойти к Нанаи, и одна из стрел даже задела ее в раненое плечо. Она вскрикнула и потеряла сознание.