Читаем Вавилон полностью

С огнем и мечом халдеи пришли в город царя Соломона, вечный город Иерусалим. Еще утром его заливало восходящее солнце. На горе Мория высился царский дворец. Из храма Ягве поднимался дым жертвенных курильниц. Зеленые оливы оберегали от зноя белые, будто мраморные, домики. Дети беспечно играли в садах под кронами дубов. Только солдаты, изнуренные голодом и жаждой, умирали в крепостных башнях. У армии уже не было сил удерживать ворота и крепости. Пока Навуходоносор ждал в безопасном отдалении, в аммонитском городе Рибле, свежие полки халдейской армии пошли в атаку на крепостные стены и с одного удара захватили город. Они ворвались в Иерусалим, грабя и круша все на своем пути. Солдаты сразу поспешили во дворец, чтобы пленить царя и двух его сыновей. Но царь успел бежать подземным ходом. Однако везде найдутся люди, готовые за деньги служить хоть самому дьяволу. Предатели выдали этот ход солдатам Навуходоносора, и те настигли беглецов. Оба царевича были убиты на месте, а царю Иоакиму по приказу Навуходоносора выкололи глаза в Рибле. Ослепленного царя отвезли в Вавилон и бросили в темницу. В Иерусалиме не стало царя, пало Иудейское царство. Все население угнали в рабство, в Вавилонию. Золото разграбили солдаты Навуходоносора. Сам Навуходоносор, захвативший сокровища царя, вывез из храма пять тысяч золотых сосудов, алтари из меди и драгоценный светильник. Солдаты Навуходоносора насиловали дочерей Иудеи. Отрывали младенцев от материнской груди и разбивали их о стены, чтобы прекратилось вовсе племя израильское. Улицы были залиты кровью, завалены трупами. До самого вечера город пылал, как жертвенный факел. Несколько дней спустя на месте богатого города лежали одни развалины, внушающие ужас отчаяния.

Минуло пятьдесят лет, но события тех страшных дней живы в памяти.

Старики, пережившие падение Иерусалима, думали о том, можно ли избежать гибели, когда неприятельские рати ворвутся в Вавилонию. Они помнят, что беда налетела на Иерусалим ураганом и что праведные умирали на улицах заодно с нечестивцами. Надо искать путей спасения, потому что разъяренный солдат с мечом в руке подобен ослепленному жаждой крови хищнику.

С последним словом проповедника из толпы вышел старец, убеленный сединами и дрожащим голосом произнес:

– Скажи, премудрый сын человеческий, не суждено ли нам погибнуть вместе с халдеями, коли мы живем в их стране? Ты открыл нам волю Ягве, так укажи место, где нам не грозила бы опасность.

Пророк в недоумении перевел взгляд со старика на толпу, затаившую дыхание в ожидании ответа.

В напряженной тишине слышно было, как шумят воды канала. Вдруг из тростника вспорхнула белая птица и пролетела над зелеными зарослями. Толпа заволновалась, это походило на знамение. Тревожный лет птицы не предвещал ничего доброго.

Из толпы выкрикнули:

– Не таись, открой нам, как укрыться от беды. Ягве явил тебе свою волю, а ты укажи нам место спасения.

Пророк ответил горькой улыбкой:

– Где еще надеетесь вы обрести убежище, как не в своем сердце? Нет вам спасения в долинах месопотамских. Очистите свои сердца от скверны и откройте их навстречу добру. Утверждайте добро – в этом смысл и спасение жизни. А покуда человек будет злоумышлять против человека, народам не избежать погибели, они рухнут, как стены покосившиеся и подпоры подгнившие.

Не такого ответа ждали от него. Они готовы были следовать его велениям, как дети. Они хотели быть добрыми и согласны были ценой тяжких страданий выкупить себе возвращение. Молитвами, постами и отречением испросить у бога увидеть отчизну. Страдания больше не страшили их, они верили: час вызволения близится. Страшна была только смерть, потому что погибнуть в этой войне значило навеки оставить свои кости, кости плененных рабов, в халдейской земле, никогда не увидеть освобожденную родину.

– Об этом скорбим мы, – сказал старец, стоящий перед проповедником, – это нас мучает. Нас осталось здесь всего несколько тысяч, остальные уничтожены. Если в этой войне и мы погибнем от голода, жажды, болезней или меча, кто же тогда вернется в Иудею? Ты должен знать, что нам надо делать?

– Вы хотите, чтобы я указал вам место безопасное, как мне указал его Ягве: «Никто не избежит суда праведного». В землю ли кто зароется, на небо ли взберется – везде достанет моя десница. Укроется в горах – и там мое око узрит его. Пусть схоронится на дне морском – я укажу чудищу, и именем моим оно и там его настигнет. А попадет врагу в плен, прикажу, дабы и там никто не избежал своей участи.

Эти слова повергли всех в отчаяние. Послышались сдавленные рыдания и горькие жалобы.

– Напрасны ваши стоны, – продолжал меж тем проповедник, – нет для нас приюта укромного в Халдейском царстве, а война подобна урагану или потопу. Единственный свет надежды сияет нам с востока, и имя ему – Кир. Помните это и храните спокойствие!

Тут он показал рукой на деревья, росшие вдоль канала; на их ветках были развешаны музыкальные инструменты.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза