Вавилон - 17. Падение башен. Имперская звезда. Стекляшки

— К ней готовятся день и ночь. Что может ее остановить? Когда я мальчишкой работал на отцовской ферме, на материке, работы было много, а еды мало. Я был крепким парнем с таким же крепким желудком, поэтому удрал в город и поступил в армию. Теперь у меня есть работа, которая мне нравится, и я не голоден. Война даст работу куче народа. Твой отец будет богачом. Твой брат, может быть, вернется. Даже воры и нищие в Адском Котле получат шанс найти честную работу.

— Может быть...— выговорила Клея.— Надо же, я сказала, что не хочу задерживать тебя, а сама... Когда у тебя будет хоть немного времени?

— Вероятно, завтра днем.

— Отлично. Устроим пикник. Давай?

Тумар нахмурился.

— Да,— сказал он, взяв ее за обе руки, и она улыбнулась. Затем он повернулся и исчез в толпе.

Она посмотрела ему вслед и направилась к стоянке такси. Солнце начало нагревать воздух, когда она вошла в тень гигантской транспортерной ленты, парившей между башен.

Здания отбрасывали тени на ленту, пока она проходила через город, а лучи света с восточных улиц чертили вокруг нее удивительные серебряные полукольца. В центре города она поднималась на последние двести футов и вбегала в окно башни-лаборатории в западном крыле королевского дворца Торона.

Помещение, в которое входила лента, было пустынным. На конце металлической полосы имелся прозрачный хрустальный шар пятнадцати футов в диаметре. Он висел над приемной платформой. По периметру комнаты располагалась дюжина маленьких тетроновых приборов разных размеров. Видеоэкраны были мертвенно серы. На контрольной панели возле богато украшенного окна сорок девять ярко-красных кнопок застыли в положении «выключено». Подвески для осветительной аппаратуры над приемной платформой были пусты.

В другой комнате дворца раздался вопль:

— Тетрон!

— Если бы Ваше Величество подождали минутку и выслушали рапорт,— начал старый министр,— то я уверен, что...

— Тетрон!

— ...вы поняли бы необходимость,— спокойно продолжал министр,— побеспокоить вас в такой безбожно ранний...

— Я не желаю больше слышать слова «тетрон»!

— ...утренний час.

— Уходите, Чарджил! Я сплю!

Король Юск, которому только что минул двадцать один год, хотя он был официальным правителем Торомона с девятнадцати лет, сунул светловолосую голову под туго набитые подушки, лежавшие на лиловых простынях. Тощая рука нерешительно потянулась к одеялу.

Старый министр спокойно взял край горностаевого одеяла и убрал из досягаемости королевской руки. Через несколько секунд светлая голова снова появилась и холодно спросила:

— Чарджил, почему дороги строились, заключенные получали отсрочку казни, изменников потрошили днем и ночью, и хоть бы кто-нибудь поинтересовался, что я думаю на этот счет? А сейчас вдруг...— Юск взглянул на инкрустированный драгоценными камнями хронометр у постели.— Господи, семь часов утра! Почему я должен именно сейчас обсуждать с вами каждое шевеление в империи?

— Во-первых, вы теперь совершеннолетний. Во-вторых, вот-вот начнется война. Во время потрясений ответственность нарастает к вершине, а вы как раз в этом невыгодном положении.

— А почему мы не можем вступить в войну и покончить с ней? Я устал от этого идиотства. Вы же не думаете, что я такой уж хороший король? — Молодой человек сел, поставив тощие ноги на мех трехдюймовой толщины. Его тощий живот просвечивал сквозь розовую пижамную куртку.— Хорошо, если будет война, я поеду по первой линии огня в самой что ни на есть роскошной униформе и поведу своих солдат к стремительной победе,— на слове «стремительной» он снова нырнул под одеяло.

— Похвальное чувство,— сухо отметил Чарджил,— особенно принимая во внимание, что война может начаться прямо сегодня. Почему бы вам не выслушать рапорт о том, что еще одно звено самолетов — разведчиков повреждено при попытке наблюдать за врагом — сразу за тетроновыми рудниками, над радиационным барьером?

— Позвольте продолжить: никто не знает, каким образом самолеты были повреждены, но эффективная методика позволила

Совету предположить, что возможность открытой войны стала еще серьезнее. Ведь большинство рапортов за последние недели выглядело именно так?

— Так,— ответил Чарджил.

— Тогда зачем же вы мне надоедаете? Кстати, мы действительно должны сегодня присутствовать на этом дурацком вечере в честь дочки рыботорговца? И, пожалуйста, как можно меньше говорите о тетроне.

— Я вынужден напомнить вам,— терпеливо ответил Чарджил,— что этот рыботорговец собрал состояние, почти равное королевской казне — хотя я сомневаюсь, что он имел возможность сравнивать,— благодаря правильной эксплуатации неупоминаемого металла. Если начнется война и нам понадобятся финансы, их предоставят нам с огромной охотой. Таким образом, мы будем присутствовать на вечере, на который он так сердечно приглашал нас.