Ватутин

— Бестолковщина, — сказал он сквозь зубы. — Обком партии по нашей просьбе оставил здесь на несколько дней бригаду плотников — мост укрепить, чтобы тяжелая техника могла пройти. Да вот, видите, случилось что-то.

— А вы своего человека сюда послали?

— Как же! Капитана Арсеньева. Опытного мостовика.

Вездеход подошел к грузовикам. Теперь Ватутин разглядел человека в черном пальто. Невысокий, рыжебородый, он независимо смотрел на Ватутина, видимо чувствуя себя в своем гражданском пальто как за надежной броней.

Коробов крикнул:

— Товарищ Арсеньев! Подойдите-ка сюда!..

От толпы отделился невысокий капитан со смуглым живым лицом.

— Слушаю, товарищ командующий! Здравствуйте…

— Здравствуйте, товарищ Арсеньев! Что здесь происходит?

— С мостом неладно, товарищ командующий!

— Разве его не починили?

— Починили, товарищ командующий! А часа полтора тому назад «юнкере» сбросил несколько бомб и опять развалил.

— Так надо скорей восстановить!

Арсеньев развел руками.

— Да вот тут председатель сельсовета — он плотниками командует — возражает. Требует, чтобы мы сюда теперь своих людей прислали. А сам хочет уходить. И работников своих уводит.

— А много там работы?

Арсеньев замялся.

— Ну этой бригаде, пожалуй, возни на целый день хватит!

— Это они по хатам стоят? — спросил Ватутин. Он заметил, что трубы нескольких хат дымятся.

Арсеньев оглянулся:

— Они, товарищ генерал… Уж лучше бы мы своих людей сюда прислали, чем с гражданскими связываться. Я уже позвонил в штаб…

Чутьем бывалого военного Арсеньев понял, что раз командующий армией сидит позади, то генерал, занявший место рядом с шофером, наверняка еще более высокий начальник. Но своего генерала он знал, а этого видел впервые.

Ватутин быстро подтвердил все его догадки.

— Попросите-ка сюда председателя сельсовета, товарищ капитан, — сказал он, выходя из машины; из второй машины уже вылезал Грачев: раз уж остановка, то он должен быть поближе к командованию. Но Ватутин махнул ему рукой: «Сидите». Грачев как-то по-стариковски покорно тряхнул головой и снова опустился на сиденье.

В это время Арсеньев быстро подошел к человеку в черном пальто и что-то сказал ему. Тот не спеша направился к Ватутину, но, не дойдя до него, остановился, выжидательно поглядывая на генералов.

— Вы председатель сельсовета? — спросил Ватутин. Человек ему не очень понравился, и он уже приготовился учинить ему крепкий разнос.

— Я председатель, — ответил человек и с достоинством пригладил растрепанную ветром рыжую бороду.

— Почему не хотите восстанавливать мост?

— А мы уже свою работу сделали, товарищ начальник! Он тут каждый день летает, так нам тут и сидеть? — сказал председатель, подразумевая под презрительным «он» немецкие самолеты.

— Так, — усмехнулся Ватутин. — Это ваше личное решение или всей бригады?

— Мое решение! Я тут председатель. Мне отвечать, мне, стало быть, и соображать.

— Значит, решение единоличное, — с раздражением сказал Ватутин. — Какая же вы Советская власть, если вы единолично решения принимаете?

— А у меня весь сельсовет ушел. Я один тут остался.

— Как один? А плотники?

— И у плотников можете спросить, они то же скажут. Не можем мы здесь больше оставаться!..

— Как ваша фамилия? — спросил Ватутин.

— Михеев Степан Сидорович.

— А я командующий фронтом Ватутин. Вы, товарищ Михеев, член партии? Вам обком это дело поручил?

— Да, я партийный, товарищ генерал. Уже двадцать лет партийный, — в сердцах ответил Михеев. — Мой сельсовет всегда первый не то что в районе, а во всей области. А что касается моста, вы своих людей сюда пришлите. У нас семьи под Саратов ушли. Одни бабы да дети. Догонять мы их должны. Сыновья-то наши у вас теперь, в армии. А тут одни старики остались да калеки. Не могу я их больше задерживать!.. Нам двести верст пешком шагать…

— А ну позовите казаков сюда, — сказал Ватутин, с невольным уважением глядя на этого ершистого председателя.

— Сейчас позову, — с готовностью ответил Михеев и торопливо зашагал к ближайшей хате.

Он взбежал на крыльцо, что-то крикнул в приоткрытую дверь, рысцой пересек улицу, постучал в раму окна, и тотчас же на дорогу стали выходить люди.

Ватутин переглянулся с Коробовым. Да, Михеев говорил правду. Это действительно были старики. Самому молодому, наверное, не меньше пятидесяти пяти лет. Одни держали в руках лопаты, у других за поясом, заткнуты топоры. Большинство было в стеганых ватниках. Люди сильно устали — потемневшие сизые лица, понурые плечи…

— Тут все? — спросил Ватутин.

— Точно так, — ответил Михеев, шагнув вперед. — Вот и вся моя команда, товарищ начальник. Народу не так чтоб много, а если на года посчитать, так лет ей тысячи полторы с гаком.

Он сказал это весело, но никто не улыбнулся.

Ватутин подошел к казакам поближе.

— Ну что, отцы, замучились? — спросил он, поворачиваясь к старику с кустистой седой бороденкой, стоявшему к нему поближе. Казак невозмутимо сворачивал самокрутку. За поясом у него торчал большой топор. — Как ты теперь, старик, до своих добираться будешь?

— Своим паром, товарищ генерал, — спокойно ответив старик, — построю наших орлов в походную колонну — и айда!