Ватутин (Путь генерала)

Ватутин приказал организовать в каждой стрелковой дивизии передовые отряды, посадил их на автомобили и потребовал еще быстрей двигаться вперед. Танкистам Ватутин приказал нанести удар по тылам тормосинской группировки, по тылам 8-й итальянской армии.

В направлении Кантемировка глубоко, на открытом фланге героически действовало танковое соединение генерала Полубоярова.

Декабрьские метели замели в степи все дороги, танки шли по глубокому снегу. Дни и ночи не снимали механики-водители рук с, рычагов управления, командиры башен не отводили глаз от прицелов, командиры бригад лично вели передовые отряды.

В труднейший момент борьбы радисты всех танков приняли радиограмму . командира соединения: «Родина нам приказывает, честь корпуса требует немедленно ворваться в Кантемировку».

Танкисты пошли на штурм ночью. Кантемировка, находившаяся на стыке вражеских фронтов, была взята.

Кантемировцы — там и пришло к танкистам это славное имя — устремились дальше, на Волошине, Таловая, нанося глубокий удар по тыловой базе 8-й итальянской армии. Здесь Полубоярову пришлось действовать самостоятельно: метели совершенно прервали сообщение соединения с подходившей к нему на помощь пехотой, прекратилось снабжение горючим. А к противнику подоспели свежие резервы.

Однако соединение продолжало сковывать прибывавшие дивизии противника, дезориентировало гитлеровское командование, раскрывало Ватутину группировку и намерения вражеских резервов. Командующий фронтом лично руководил действиями танкистов и стрелковых дивизий, которые пробивались на помощь танкистам.

В этот напряженный период Сталинградской битвы южнее всех войск Юго-Западного фронта оказалось танковое соединение генерала Баданова.

Ему была указана самая глубокая цель: выйти на железнодорожную станцию Тацинская, рассечь основную коммуникацию, соединявшую Сталинград с Ростовом и питавшую тормосинскую группировку, овладеть Тацинской — огромной фронтовой базой гитлеровских войск — и захватить там аэродром, с которого поднимались самолеты, снабжавшие окруженную армию Паулюса боеприпасами и провиантом и бомбившие наши войска.

Безостановочно шло соединение Баданова, отбрасывая на пути части противника и обтекая узлы сопротивления. На шестые сутки боев и маршей, к ночи, они были уже в станице Скасырской. До Тацинской оставалось несколько часов марша.

Командиры частей рассчитывали остановиться в Скасырской на ночлег и с утра возобновить движение.

Генерал Баданов решил — иначе.

Он правильно определил, что, наступая днем, соединение лишится важнейшего элемента успеха — внезапности. Противник успеет изготовиться к бою, поднимет в воздух авиацию, и тогда произойдет схватка льва и кондора, в которой кондор будет неуязвим, а могучий лев беззащитен от .ударов с воздуха.

В ту же ночь соединение двинулось к Тацинской и к рассвету было выведено в исходное положение для атаки железнодорожной станции, поселка и аэродрома.

Когда занялся поздний январский рассвет, тишину разорвали грозные залпы «катюш», и сквозь зимнюю мглу понеслись на врага огненные снаряды.

Это был сигнал атаки, повторенный по радио приказом: «За Родину — вперед!»

С грохотом, неся на. броне десанты, ворвались танки в поселок, на станцию, на аэродром.

Через десять лет в газете «Ди дейтше солдатен цейтунг», — реакционном органе, издаваемом в Западной Германии, спасшийся тогда летчик Курт Штрайт опубликует свои воспоминания о Сталинградской битве под названием «О тех, кто вырвался из преисподней». В них будет напечатан специальный раздел «Кровавая баня в Тацинской».

Вот как запомнилась она Курту Штрайту, который совершил тридцать девять ночных вылетов в Сталинград и которого нельзя заподозрить в симпатиях к Советской Армии, в желании превознести ее победы:

«...Утро 24 декабря 1942 года. На востоке брезжит слабый рассвет, освещающий серый горизонт. В этот момент советские танки, ведя огонь, внезапно врываются в деревню и на аэродром. Самолеты сразу вспыхивают, как факелы. Всюду бушует пламя. Рвутся снаряды, взлетают в воздух боеприпасы. Мечутся грузовики, а между ними бегают отчаянно кричащие люди.

Все, что может бежать, двигаться, лететь, пытается разбежаться во все стороны.

Кто же даст приказ, куда направиться пилотам, пытающимся вырваться из этого ада?

Стартовать в направлении Новочеркасска — вот все, что успел приказать генерал.

Начинается безумие... Со всех сторон выезжают на стартовую площадку и стартуют самолеты. Все это происходит под огнем и в свете пожаров.

Небо распростерлось багровым колоколом над тысячами погибающих, лица которых выражают безумие.

Вот один «Ю-52», не успев подняться, врезается в танк, и оба взрываются со страшным грохотом в огромном облаке пламени.

Вот уже в воздухе сталкиваются «Юнкере» и «Хейнкель» и разлетаются на мелкие куски вместе со своими пассажирами.

Рев танков и авиамоторов смешивается со взрывами, орудийным огнем и пулеметными очередями в чудовищную симфонию. Все это создает полную картину настоящей преисподней.