Ватутин

Знал ли Ватутин об истинном положении дел? В отношении своих войск — безусловно. Еще просчитывая план операции с начальником штаба и операторами, он обратил внимание на недостаток сил и средств, привлекаемых к выполнению боевой задачи. Разрыв между передовыми частями и пунктами снабжения на некоторых участках превышал 300 километров, а в распоряжении фронта имелось всего 1300 автомобилей и 380 автоцистерн. Неповрежденных железных дорог во фронтовых тылах не было. Имевшийся автотранспорт мог подвезти только 900 тонн горючего вместо положенных 2000. А ведь фронту были необходимы еще боеприпасы, продовольствие, другие материально-технические средства! Плохо было и с авиацией из-за отсутствия хороших аэродромов. Да и войска после тяжелейших боев не получили пополнения. Даже подвижной группе Попова не удалось создать мощный пробивной кулак. Несмотря на то что в ее состав вошли четыре танковых корпуса (3-й, 4-й гвардейский, 10-й и 18-й) и три стрелковые дивизии (5-я гвардейская, 38-я и 52-я), она имела всего 180 танков с одной заправкой горючего и двумя боекомплектами. Срочно сформированный штаб группы был снабжен разнокалиберными радиостанциями, не достиг требуемой оперативности и слаженности. Оперативное построение армий было линейным, да оно и не могло быть другим при таких силах. В резерве у фронта находилось всего два танковых корпуса, сосредоточенных за правым флангом.

На что же рассчитывал командующий Юго-Западным фронтом, начиная 29 января наступательную операцию? Были ли у Ватутина шансы на успех? С точки зрения нынешнего исследователя, знающего все и вся, — безусловно не было. Сейчас с полной уверенностью можно сказать, что Военный совет Юго-Западного фронта и прежде всего сам Николай Федорович Ватутин допустили серьезный просчет в подготовке и проведении операции «Скачок». Но, если поставить себя на место командующего Юго-Западным фронтом, то можно понять его действия. Третий месяц войска фронта вели успешные наступательные действия, побеждая врага не столько за счет численного превосходства, сколько за счет боевого мастерства командиров и красноармейцев. Внезапность, маневр, смелость позволяли даже глубоко оторвавшимся от тылов подвижным группировкам, уступающим противнику по многим показателям, бить его. Отход противника, поражение его на различных участках советско-германского фронта, наконец, данные разведки все больше убеждали командование фронта в том, что достаточно лишь преследовать противника. Кстати, этого мнения придерживалось все военное руководство страны. Рассчитывал Николай Федорович и на большую поддержку Ставки, и уж, конечно, на то, что в ходе операции сумеет поправить дело с обеспечением боеприпасами и материально-техническими средствами, как это было во время «Малого Сатурна». Одним словом, если без эмоций попытаться проследить ход мыслей Ватутина, то можно понять его надежды на успех.

И результаты первых боев еще более подкрепили уверенность командования фронта. Правда, подвижная группа М.М. Попова продвигалась не столь быстро, как хотелось, но продвигалась. Танковые корпуса утопали в снегу, останавливались из-за нехватки горючего, подвергались ударам авиации, но неуклонно двигались вперед. 11 февраля 9-я гвардейская танковая бригада и 4-й гвардейский кантемировский танковый корпус захватили важный узел дорог Красноармейское и перерезали коммуникации противника. До Мелитополя оставалось полпути.

И уж совсем хорошо шли дела на правом фланге: 6-я армия, наступавшая южнее Харькова, неудержимо рвалась вперед. Ватутинцев подстегивал успех соседей — Воронежского фронта, — взявших 16 февраля Харьков. Знал бы Николай Федорович, что эта победа достигнута соседом на последнем издыхании! Но мудрено ему было это знать, если сам командующий Воронежским фронтом генерал-полковник Голиков находился в роковом заблуждении. В переговорах с Ватутиным он не преминул похвалиться своими успехами.

Ставку такое положение дел тоже устраивало. Еще 8 февраля Ватутин получил директиву, которая предписывала: не допустить отхода противника на Днепропетровск, Запорожье, загнать его донецкую группировку в Крым. И это уже после его доклада о катастрофическом положении с резервами и автотранспортом! Кстати, Воронежский фронт получил задачу развивать наступление с выходом на линию Чернигов — Кременчуг. Стоит ли удивляться, что, выполняя указания Ставки, Ватутин бросил к днепровским переправам последние подвижные силы 6-й армии и весь свой фронтовой резерв — 1-й гвардейский и 25-й танковый корпуса? 18—19 февраля танкисты и мотострелки вышли к Днепропетровску и Запорожью, готовились форсировать Днепр, но вынуждены были остановиться.