Ватерлоо Шарпа

— Ну они же не смогут зажечь каменные стены? — в крышу конюшни ударился снаряд, отскочил, подняв кучу осколков кровли, и упал во внутренний двор. Через секунду догорел запал и снаряд взорвался, не причинив никакого вреда, однако взрыв подействовал на гвардейцев, разгружавших телегу с боеприпасами как укол булавкой, и они начали работать гораздо быстрее. Полковник Макдоннел, уже собравшийся уйти обратно в дом, остановился и задрал голову.

— Неужели вопреки моим ожиданиям кавалерия тоже решила внести свой вклад в победу?

Шарп прислушался. Сквозь треск мушкетов и залпы тяжелых орудий ясно донесся звук трубы.

— Да, полагаю, вы правы!

— Будем надеяться, что они знают, что надо делать, — сухо сказал Макдоннел и скрылся в доме.

Шарп и Харпер сопроводили пустую телегу обратно на холм и поехали оттуда на восток, в самый центр позиций британцев. Они проехали мимо того, что было капитаном Витерспуном. Ему в живот попал снаряд и взорвался. Часы капитана чудесным образом уцелели при взрыве и отлетели в заросли крапивы, где продолжали отсчитывать время. Стрелки часов показывали уже четырнадцать двадцать семь. Это значило, что пруссаки должны были бы уже подойти, но их не было.

* * *

Лорд Джон выехал из толпы французской пехоты. Впереди и вокруг него скакали другие всадники. Они направлялись к югу, чтобы атаковать основную шеренгу французов на южном гребне холма.

Британцы рассредоточились, кромсая французскую пехоту, и теперь скакали небольшими группками, будто в погоне за лисой. Они были опьянены победой над пехотинцами и были настолько уверены в себе, что считали, будто могут выстоять против чего угодно.

На пути Лорда Джона были заросли остролиста, поломанные и вытоптанные французской колонной. Его лошадь, спотыкаясь, прорвалась сквозь них, встала на твердую почву и снова пошла в галоп. Слева от него скакали трое всадников из ирландского полка, и Лорд Джон повернул, чтобы присоединиться к их отряду. Справа прозвучал взрыв. Рваная линия шотландской кавалерии была уже впереди, бока лошадей лоснились от пота и крови. Лорд Джон искал Кристофера Мэнвелла или кого-нибудь еще из своих друзей, но никого не увидел. Хотя сегодня это не имело значения, сегодня он считал каждого кавалериста своим близким другом.

Вся западная половина долины была заполнена кавалерией. Их лошади тяжело дышали, а земля была тяжелая и сырая, но лошади были сильными и выносливыми. Люди прекратили воинственно кричать, и единственным звуком атаки остался топот копыт, скрип седел и хрип лошадиного дыхания.

Французские артиллеристы на гребне холма зарядили свои двенадцатифунтовые орудия разрывными снарядами, проткнули мешки с порохом протравниками и всунули в отверстия запалы.

Атака уже приблизилась к подножию холма. Всадники скакали недалеко друг от друга. Французские пушкари заканчивали последние приготовления. Орудийная команда присела в отдалении с новым зарядом в руках. Офицеры оценили расстояние и прокричали приказ:

— Tirez!

Залп картечи ударил во всадников. Скакавшие перед Лордом Джоном два шотландца рухнули в грязь и он проскакал мимо них. Оставшаяся без всадника лошадь поскакала куда-то направо. Ирландцу справа от Лорда Джона снаряд угодил в правую руку. Он взял поводья в зубы и перехватил саблю левой рукой.

Пушки дали второй залп и в атакующей линии возникли новые бреши, однако в седлах все еще оставались сотни людей. Смертельно раненая лошадь врезалась сразу в двух шотландских лошадей, они упали и с диким ржанием били копытами. Позади них какой-то офицер кричал слова, с которых и началась эта безумная атака:

— На Париж!

Крик подхватили и другие. Они были слишком возбуждены, чтобы поверить в смерть и слишком близко к орудиям, чтобы поворачивать назад.

Первые всадники уже проскочили сквозь пушечный дым и увидели артиллеристов, в панике убегающих под защиту пехоты. Снова вступили в дело сабли. Артиллерист швырнул банник во всадника, промахнулся, и сразу же умер от удара сабли в лицо.

Пехота, стоящая в двухстах ярдах от артиллерийских позиций, находилась позади живой изгороди и уже сформировала каре. Уставшие лошади отвернули в сторону от плотной линии, ощетинившейся байонетами, не было смысла атаковать их. Всадники выискивали другие цели между неуязвимой пехотой и оставленными пушками. Некоторые лошади перешли с галопа на шаг. Никто и не подумал принести молотки и мягкие медные гвозди, чтобы забить их в запальные отверстия захваченных пушек и все, что они могли сделать, это поотбивать со стволов пушек инициалы Императора. Некоторые артиллеристы не успели сбежать и или попрятались под пушками или между колесами телег, так что по крайней мере можно было поохотиться на них. Всадники свешивались с седел и неуклюже кололи саблями в скорчившихся под пушками и телегами людей.