Ватерлоо Шарпа

Розендейл взял сломанный клинок, взглянул еще раз в темные глаза Шарпа и уехал прочь. Он выехал из леса, веревка все еще болталась у него в седле, въехал на дорогу, по которой уже ехали последние в колонне пушки.

* * *

Шарп постоял несколько минут и тихо ругался про себя, ибо не стоило глумиться над слабым. Но затем решил, что совершил неплохую сделку. Обменял изменницу-жену на новую крышу в поместье Люсиль. Он похлопал по карману, где лежала расписка, и повернул лошадь. С тех пор как он забрал у лорда Джона пистолет его все время трясло: он понял, что это был непромокаемый пистонный пистолет. Иначе бы он не стал так медленно подъезжать к Розендейлу.

Харпер ждал Шарпа на дороге. Он видел, как из лесу выехал напуганный Розендейл, и теперь на пару с ошеломленным Доггетом смотрел, как Шарп выезжает на мощеную дорогу.

— Что случилось? — спросил Харпер.

— Он обмочился и купил мою жену.

Харпер рассмеялся, а Доггет не стал расспрашивать о подробностях. Позади них в улан снова выстрелила пушка, заставив Шарпа взглянуть в направлении преследователей.

— Пошли, — Шарп подставил лицо дождю и, пришпорив лошадь, поехал на север.

* * *

В двадцати милях к югу от Брюсселя дорога на Шарлеруа и Францию превращалась в широкую главную улицу деревни Ватерлоо. К югу от деревни от дороги отходила тропа в лес Суанье, где селяне пасли свиней и заготавливали дрова. В двух милях от деревни было огромное поле возле деревушки и перекрестка Мон-сен-Жан. В полумиле дальше к югу дорога проходила по вершине плоского холма. На вершине холма рос одинокий вяз рядом с дорогой, которая спускалась в широкую долину, поделенную на поля ржи, ячменя, овса и просто кормовой травы. Затем, через примерно три четверти мили, дорога снова взбиралась на гребень холма. На вершине второго, южного, холма стояла разукрашенная таверна Ля-Бель-Альянс.

Если армия займет позицию на вершине первого холма, где рос вяз, а противная сторона соберется на втором холме, то эта долина и станет полем сражения.

Между двумя холмами дорога была прямой, словно шомпол. Путешественник, едущий по дороге не увидел бы в долине ничего примечательного, кроме изобилия злаков и прочных каменных фермерских домов. Это было отличное место для фермерского хозяйства.

В центре долины, прямо возле дороги, стояла ферма под названием Ла-Хайе-Сант. Это была процветающая ферма с внутренним двором, выложенным каменными плитами и прочными каменными стенами. В трех четвертях мили к востоку от долины располагалась группа домов возле фермы, под названием Папелот, а на западе была еще одна большая ферма с каменными стенами и обширным садом, примыкающем к лесу. Эта западная ферма назвалась Угумон.

Если бы требовалось защитить северный холм от атаки с юга, то поместье Угумон могло служить как бастион на правом фланге. Ла-Хайе-Сант — как бастион в центре, а Папелот — бастион на левом фланге обороны.

Все три фермы располагались в долине прямо перед северным холмом, а на самом холме могли встать в шеренги солдаты, так что три фермы в долине служили бы как волнорезы, рассекающие большую атаку на несколько маленьких. Если бы штурм проходил по долине, то штурмующие были бы оттеснены от ферм и сжаты в пространстве между ними, и стало бы возможным вести по ним огонь и с фронта и с флангов.

Но для атакующих положение могло стать еще хуже. Если взглянуть на север с таверны Ла-Бель-Альянс, то нельзя было увидеть, что находится позади холма, на котором рос вяз. Издалека можно было разглядеть пастбище, ведущее к лесу Суанье, но из-за холма нельзя было разглядеть скрытую тропу, ведущую с запада на восток от холма и по которой обороняющиеся могли быстро перебросить подкрепление на наиболее угрожаемый участок.

Но возможно, что это не имело значения для атакующего, раз он был Императором Франции, Наполеоном Бонапартом, человеком, влюбленным в войну, привыкшим к славе, уверенным в победе, за которым шли ветераны, уже в этой войне побившие пруссаков и заставившие британцев отступить от Катр-Бра. Кроме того, склон холма с вязом был не очень крутым. Человек может взобраться на него не сильно напрягаясь и не сбивая дыхание, а Император знал, что у его противника не слишком много хороших солдат для обороны склона. Также Император многое узнал от перебежчиков-бельгийцев, которые рассказывали про страх и панические настроения в британском лагере. Некоторые генералы Императора, которых Веллингтон побеждал в Испании, призывали к осторожности, но Император не слушал их. Англичанин, говорил он, это генерал-сипай, который умеет воевать лишь против недисциплинированных и больных орд индийцев, а Император это признанный мастер войны, закаленный в битвах против лучших армий континента. Наполеону было без разницы, где Веллингтон собирается держать оборону: он побьет его и войдет в Брюссель победителем.

Герцог Веллингтон выбрал для обороны холм, с растущим одиноким вязом на нем. И ждал.