Ватерлоо Шарпа

— Нам тоже пора уходить, — сказал Шарп.

По какому-то капризу природы черные тучи немного разошлись, и бледный луч света осветил пространство возле фермы Жемонкур.

— О, Боже! — Доггет уставился на яркое освещенное пятно.

На этом залитом светом пятне появились уланы.

Там их были тысячи. В зеленых и пурпурных мундирах. Пятно ощетинилось пиками с флажками на остриях, отражавших пробившиеся лучи солнца.

— Сваливаем отсюда побыстрее, — Шарп впрыгнул в седло.

— Нет, сэр! Смотрите! Смотрите туда! — взволнованный Доггет привстал в седле и указывал на юг. Шарп повернулся, ничего не увидел и вынул из сумки подзорную трубу. Его взгляд миновал улан, пыль, поднятую с дороги копытами их лошадей, и достиг места, где освещенный солнцем, стоял одинокий всадник. Человек был одет в черное, сидел на лошади серой масти, а на голове была надета шляпа, с загнутыми по бокам полями.

— Это он! — почти благоговейно сказал Доггет.

— Мой бог! — в голосе Шарпа тоже послышался трепет. Там, за стеклами подзорной трубы находился человек, правивший Европой прошлые десять лет, человек, которого Шарп никогда не видел, но чье лицо были ему знакомы с тысяч гравюр и статуй. Шарп протянул трубу Харперу, который пристально всмотрелся в Императора.

— Это Бонапарт! — Доггет произнес это так, будто сам король Англии ехал рядом с ним.

— Самое время отсюда убираться, — сказал Харпер.

Уланы забрались на склон возле брода и, будто приветствуя их, выстрелила британская пушка.

Пушки отскочили назад. Колеса неприятно проскрежетали по земле и от них поднялась пыль. Из каждой пушки на двадцать ярдов плюнуло дымом, а над примятой рожью пролегли узкие полосы, прочерченные горящими запалами снарядов, устремившихся к линии наступающей кавалерии. Затем вдруг показалось, что уланы влетели в водоворот взрывов. В дыму и огне ржали лошади. Шарп видел, как над дымом взлетело копье.

Затем, как бы показывая как ничтожен человек перед природой, с северо-запада внезапно задул ветер. Ветер был такой сильный, что Шарп резко повернулся в седле, ожидая, что позади него упадет снаряд, и как только он повернулся, раздался удар грома такой силы, будто предвещал конец света. Брешь в облаках исчезла, как будто захлопнулась небесная дверь, и звук захлопывающейся двери сотряс землю. Где-то вдалеке ударило бело-голубое копье молнии и хлынул ливень.

Через мгновение поле боя исчезло из виду. Это был ливень, просто потоп, бурлящий шторм, он лился с небес и затапливал поля, канавы, шипел при прикосновении к горячим стволам пушек. Шарпу пришлось кричать, чтобы даже услышать самого себя сквозь этот ливень.

— Уходим! Уходим отсюда!

Буквально за секунды поле превратилось в болото. Ливень был посильнее тех, что Шарпу довелось видеть в Индии. Когда они вышли из-за укрытия деревьев, Шарп непроизвольно пригнулся от безумства стихии, мгновенно промочившей насквозь его мундир. Лошади с трудом прорывались сквозь пелену дождя, их копыта прилипали к липкой мешанине грязи и травы. Дождевая вода смывала с полей плодородную почву, обнажая едва засыпанные тела мертвых.

Снова раздался удар грома; битва богов на небесах заглушила звуки битвы людей. Громкие разрывы прокатились с запада на восток, отразились эхом от облаков и вернулись к земле. Шарп повел Харпера и Доггета к нивельской дороге, которая превратилась в реку грязи. Он видел группу всадников в плащах слева от себя, а справа орудийные команды тащили за передки свои пушки, но все, что находилось дальше тридцати футов, было скрыто за пеленой дождя, обрушивающегося как шрапнель. Позади Шарпа выпалила пушка, но выстрела едва было слышно за грохотом шторма.

Шарп свернул к главной дороге. Вымощенная булыжником, она была лучше грунтовой и дождь ей не повредил. Из под копыт лошадей, прорывающихся на север по сторонам поля летели комья грязи, давая понять, что если пушки не достигнут дороги, их не увезти.

— Вперед! Вперед! — Пушкари нахлестывали лошадей, принуждая их скорее выбраться с поля на дорогу, с которой текла вода. Но лошади и без того старались изо всех сил, будто чувствуя страх своих хозяев перед близкими уланами. Люди оглядывались назад до тех пор пока последняя пушка не покинула Катр-Бра и не направилась на север. Кровь текла из истерзанных плетями боков лошадей, смешиваясь с водой. Шарп, Харпер и Доггет поскакали вместе с артиллерией.

Чудесным образом ни одна пушка не была потеряна. Сумасшедшая гонка закончилась в деревне Женапп, где дорога сужалась и вилась между домами. Задержка дала шанс французской погоне догнать самые задние в колонне пушки, но полк британских драгун развернулся и пошел в атаку на улан. Французы двинулись вперед и были атакованы еще и тяжелой лейб-гвардией,[13] личным эскортом короля. Лейб-гвардейцы, одетые в пурпурные мундиры и черные с золотой отделкой шлемы с султанами, обрушились на улан с тяжелыми палашами наперевес. Тяжелая кавалерия оттеснила назад легких улан, давая пушкам время преодолеть узкие деревенские улочки.