Булычов. Как бы… Не очень-то вы его… своим считаете. Он вот и обедать по воскресеньям не приходит… Иди, Андрей… После расскажешь…
Шура. На Якова ябедничал?
Булычов. Это – не твое дело. Сядь сюда. На тебя тоже все жалуются.
Шура. Кто – все?
Булычов. Аксинья, Варвара…
Шура. Это еще не все.
Булычов. Я серьезно говорю, Шуренок.
Шура. Серьезно ты говоришь – не так.
Булычов. Дерзкая ты со всеми, ничего не делаешь…
Шура. Если ничего не делаю, так в чем же дерзкая?
Булычов. Не слушаешь никого.
Шура. Всех слушаю. Тошно слушать, рыжий!
Булычов. Сама – рыжая, хуже меня. Вот и со мной говоришь… неладно! Надобно тебя ругать, а не хочется.
Шура. Не хочется, значит – не надо.
Булычов. Ишь ты! Не хочется – не надо. Эдак-то жить легко бы, да нельзя!
Шура. А кто мешает?
Булычов. Всё… все мешают. Тебе этого не понять…
Шура. А ты – научи, чтобы поняла, чтобы мне не мешали…
Булычов. Ну, этому… не научишь. Ты что, Аксинья? Что ты все бродишь, чего ищешь?
Ксения. Доктор приехал, и Башкин ждет. Лександра, оправь юбку, как ты сидишь?
Булычов
Доктор. Здравствуйте! Как мы себя чувствуем?
Булычов. Неважно. Плоховато лечишь, Нифонт Григорьевич.
Доктор. Нуте-ко, пойдемте к вам…
Булычов
Ксения. Что сказал, доктор-то?
Башкин. Рак, говорит, рак в печенке…
Ксения. Ух ты, господи! Что выдумают!
Башкин. Болезнь, говорит, опасная.
Ксения. Ну конечно! Всякий свое дело самым трудным считает.
Башкин. Не вовремя захворал! Кругом деньги падают, как из худого кармана, нищие тысячниками становятся, а он…
Ксения. Да, да! Так богатеют люди, так богатеют!
Башкин. Достигаев до того растучнел, что весь незастегнутый ходит, а говорить может только тысячами. А у Егора Васильевича вроде затмения ума начинается… Намедни говорит: «Жил, говорит, я мимо настоящего дела». Что это значит?
Ксения. Ох, и я замечаю – нехорошо он говорит!
Башкин. А ведь он на твоем с сестрой капитале жить начал. Должен бы приумножать.
Ксения. Ошиблась я, Мокей, давно знаю – ошиблась. Вышла замуж за приказчика, да не за того. Кабы за тебя вышла – как спокойно жили бы! А он… Господи! Какой озорник! Чего я от него ни терпела. Дочь прижил на стороне да посадил на мою шею. Зятя выбрал… из плохих – похуже. Боюсь я, Мокей Петрович, обойдут, облапошат меня зять с Варварой, пустят по миру…
Башкин. Все возможно. Война! На войне – ни стыда, ни жалости.
Ксения. Ты – старый наш слуга, тебя батюшка мой на ноги поставил, ты обо мне подумай…
Башкин. Я и думаю.
Звонцов. Что, доктор – ушел?
Ксения. Там еще.
Звонцов. Мокей Петрович, как – сукно?
Башкин. Не принимает Бетлинг.
Звонцов. А сколько надобно дать ему?
Башкин. Тысяч… пяток, не меньше.
Ксения. Экий грабитель! А ведь старик!
Звонцов. Через Жанну?
Башкин. Да уж как установлено.
Ксения. Пять тысяч! За что? А?
Звонцов. Теперь деньги дешевы.
Ксения. В чужом-то кармане…
Звонцов. Тесть согласен?
Башкин. Вот, я пришел узнать, согласен ли…
Доктор
Ксения. Ох, порадуйте нас…
Доктор. Больной должен лежать, возможно больше. Всякие дела, волнения, раздражения – крайне вредны для него. Покой и покой! Затем…
Ксения. А мне почему нельзя сказать? Я – жена!
Доктор. О некоторых вещах с дамами говорить неудобно.
Ксения. Что это вы устроите?
Доктор. Консилиум, совет докторов.
Ксения. Ба-атюшки…
Доктор. Это – не страшно. Ну-с, до свидания!
Ксения. Строгий какой… Туда же! За пять минут пять целковых берет. Шестьдесят рублей в час… вот как!
Звонцов. Он говорит – операция нужна…
Ксения. Резать? Ну, уж это – нет! Нет, уж резать я не позволю…
Звонцов. Послушайте, это – невежественно! Хирургия, наука…
Ксения. Плевать мне на твою науку! Вот тебе! Ты тоже невежливо говоришь со мной.
Звонцов. Я говорю не о приличиях, а о вашей темноте…
Ксения. Сам не больно светел!
Куда?
Глафира. Звонок из спальни…
Звонцов. Не вовремя заболел тесть.
Башкин. Да. Стесняет. Время такое, что умные люди, как фокусники, прямо из воздуха деньги достают.
Звонцов. Н-да. К тому же революция будет.