Василиса Опасная. Воздушный наряд пери

– Лучше бы никогда не проявлялся этот талант, – буркнул скрипучий. – Я только спасибо скажу. Всё, бывай. Мне пора на процедуры.

Стало тихо, я досчитала до десяти и тихонько толкнула двери, забыв постучаться.

Кош Невмертич – в строгом костюме темно-серого цвета, стоял посреди комнаты и задумчиво смотрел в стену. На прикроватном столике находился раскрытый ноутбук со включенным скайпом. Я догадалась, что именно по скайпу ректор только что и разговаривал с кем-то. С тем, кто считал, что на меня было совершено нападение.

Ректор вздохнул, оглянулся и увидел меня.

Под глазом у него и в самом деле красовался синяк – не особенно большой, еще не особенно яркий, но синяк.

Я уставилась на него, позабыв о нападении, и меня охватил самый настоящий ужас. Подбить глаз мужчине, который нравится тебе до восторженного писка – это надо постараться, и не получится…

– Опять подслушиваете, Краснова? – произнес Кош Невмертич немного устало. – Я же вам говорил, что не стоит этого делать. Вдруг услышите что-нибудь вам ненужное. Птенчикам не надо лезть в дела волшебников, можно лишиться перышек.

Зря он назвал меня птенчиком. Не так обидно, как назвать Колобком, но тоже ничего похожего на нежное прозвище. Только что я умирала от стыда и сожаления за поставленный синяк, а сейчас мечтала наставить ректору еще парочку синяков, да побольнее.

– Только вам и проявлять заботу о птенчиках, – ощетинилась я. – Вы про меня всё лето не вспоминали.

– А должен был? – ректор смерил меня взглядом и привычно скрестил руки на груди.

Сейчас он выглядел особенно высокомерно. Точно таким же я видела его, когда он выкрал меня из отдела полиции и притащил в свой институт. Всё решил сам. Потому что, видите ли, знает, как для меня лучше. Откуда знает-то?!.

– Если вы обещали меня подождать, это не значит, что надо было на время обо мне забыть, – выпалила я, глядя в серые холодные глаза.

Опять холодные! А ведь он смотрел совсем по-другому… Когда-то…

Обида, злость, горечь – все эти чувства захлестнули меня, и даже головная боль отступила.

– Вам надо сосредоточиться на учебе, барышня Краснова, – произнес Кош Невмертич, словно не услышав меня. – К сожалению, вы опять устроили нечто недопустимое на глазах у непосвященных. В прошлом году весь ютуб пестрел роликами с горящим пареньком, а в этом у нас красиво горела девица – на глазах у всех, выплясывая на столе. Когда уже вы повзрослеете?

Я сжала кулаки, упрямо наклонила голову, глядя исподлобья, и сказала сквозь зубы:

– Не обращайтесь со мной, как с малолеткой…

– Тогда не ведите себя, как таковая, – перебил меня ректор.

– Не буду, – пообещала я. – И сейчас же отправляюсь к бабушке. Вы не имели никакого права тащить меня сюда, – сказала, а сама не двинулась с места, надеясь, что сейчас услышу что-то другое, кроме холодных насмешек.

Кош Невмертич потер переносицу, будто собираясь с мыслями, а потом подошел и встал совсем рядом. Если бы я подняла руку – как раз коснулась бы пуговицы на его строгом костюме. Но я не пошевелилась, ожидая, скажет ли ректор что-нибудь.

– Василиса, – произнес он, тщательно подбирая слова, – я не могу вас задерживать. Да с Жар-птицей это и не получится, но мне бы хотелось, чтобы несколько дней вы провели в этом доме. Успокоились, не совершали глупостей.

– Я не совершаю! – воскликнула я гневно, и волны ярости, злости и обиды опять забурлили вокруг меня.

– Пожар в ночном клубе, – напомнил ректор.

– Это не по моей вине, – ответила я упрямо. – Вернее… почти не по моей. Не знаю. Я не хотела совершать ничего плохого. Но там была Морелли… И Баюнов…

– И они заставили вас танцевать на столе.

– Нет, – признала я. – Но я не полезла бы на стол сама. Наверное, меня заколдовали.

– Чудесная отговорка, – кивнул Кош Невмертич. – С той только поправочкой, что магического воздействия на особи класса «Эс» – «супер», не обнаружить.

– Но оно наверняка было! Воздействие было! Вы мне не верите?! – я готова была кричать об этом на весь мир, только бы ректор поверил, что я – не безмозглая соплюшка, которая решила просто так загореться у всех на виду.

– Конечно, верю. Воздействие, несомненно было. Алкогольное.

– Что? – тупо переспросила я.

– Вы напились, барышня Жар-птица, – терпеливо объяснил Кош Невмертич. – И сейчас у вас классическое похмелье.

– Но я не пью! В «Седьмых небесах» я пила только апельсиновый сок!

– Увы, градус ощутим, – теперь в голосе ректора к холодным ноткам прибавились нотки раздражения. – Мне пора, Василиса. Рассчитываю на ваше благоразумие и очень прошу остаться в этом доме до моих особых распоряжений.

Он прошел мимо меня, заставив посторониться, но на пороге обернулся и добавил:

– Только очень прошу – не надо вскрывать сейф. Оставьте мне немного личного пространства.

Я покраснела до ушей в ответ на это замаскированное оскорбление. Можно подумать, сейчас я собиралась заглядывать в его сейф! Какая мне разница, чьи фоточки он хранит там теперь!

Но разница была. Как бы я ни пыталась убедить себя в обратном.

Помучившись немного, я бросилась вдогонку за Кошем Невмертичем и догнала его уже в прихожей, выдвинув еще довод в свою защиту: