Василиса

Последняя фраза меня успокоила – ведь можно сделать маленький символический глоточек, от которого не умрешь. Я еще немного помялся, примеряясь, как поудобнее подобраться к трубке, Василиса терпеливо ждала и мне не мешала. Широко расставив ноги и вывернув голову вбок, я припал ртом к позеленевшей меди и попробовал сделать маленький глоток. Но источник словно понял, что из него начали пить, и жидкость, до этого еле капавшая с конца змеевика, полилась мощным потоком. Мой рот словно прилип к трубке, поэтому пришлось экстренно и непроизвольно в огромных количествах глотать живую воду, чтобы не захлебнуться: короткий вдох, рот наполняется жидкостью, глоток, снова вдыхаю воздух, а рот опять полон, и надо глотать! Нельзя сказать, что это оказался самогон – первый глоток немного обжег горло, но дальше неприятный привкус куда-то пропал, зато меня охватили совершенно другие чувства и эмоции.

Сначала показалось, что по всем моим кровеносным сосудам полилось тепло, я просто физически ощутил каждую вену и артерию, потом дошла очередь до мышц – они непроизвольно начали сжиматься и расслабляться. Со стороны это, наверное, выглядело смешно, но себя я не видел и реакции Василисы тоже не мог наблюдать, так как голова приросла к медной трубке и повернуть голову не представлялось возможным! Следующим дошел черед до опорно-двигательного аппарата (называть часть себя скелетом мне тогда почему-то никак не хотелось), и опять я почувствовал каждую косточку, каждый суставчик, даже ощутил старый неудачно сросшийся перелом ноги. Что-то мне говорило, что ощущаю я этот дефект в последний раз – теперь кости срослись ровно и без швов, почти как древесина на ступе, которую ремонтировала баба Вера. Я еще раз попытался скосить глаза на Василису, но не смог: рот у меня так и оставался приклеенным к змеевику, а жидкость продолжала и продолжала поступать. Следующим настал черед головного мозга, здесь ощущения просто захлестнули через край, во мне словно вспыхнул поток света, переполнивший все тело небывалой радостью. Сложно описать словами весь спектр эмоций, что меня переполнял, – ничего подобного раньше мне не доводилось испытывать за всю мою довольно долгую жизнь, да и все новые ощущения наверняка относились к чувствам, недоступным непосвященным людям.

В какой-то момент, поняв, что рот отклеился от трубки змеевика, я дернулся вбок, попытался выровнять равновесие крыльями, но не удержался и уткнулся клювом в траву. Мысленно приказал сам себе: надо сосредоточиться, просто кое-кто напился в зюзю, поэтому надо взять себя в руки, не дергаться и все делать медленно и аккуратно, а то уже и крылья, и клюв мерещатся! Сосредоточиться получилось не сразу, какое-то время мышцы импульсивно и хаотически дергались, но постепенно я стал брать ситуацию под контроль. Дальше удалось потихоньку открыть правый глаз и осмотреться. Меня поразил огромный угол обзора: теперь стало видно гораздо больше – даже то, что происходило за моим затылком. Подобную картинку можно увидеть через объектив «рыбий глаз», но рыбой я себя не ощущал, скорее уж каким-то беспомощным цыпленком, который только что вылупился из яйца. Сфокусировав взгляд поближе, увидел огромное раскрытое крыло, распластанное по траве, это вызвало странное подозрение. Чтобы убедиться, попробовал пошевелить рукой и увидел, как крыло дернулось, словно повинуясь моей мысли. У меня внутри все похолодело! Значит, мне не померещились крылья, когти и клюв, и это не последствия опьянения, а я действительно превратился в какую-то огромную птицу? Шок сковал все мышцы и начался ступор. Моим новым, почти круговым зрением я увидел, как Василиса подошла ко мне, села рядом со мной на траву и погладила меня по перьям на шее. И уж совсем странно и чудно послышался ее голос, словно пропущенный через прибор изменения речи:

– Орел ты мой легкокрылый. Я сразу знала, что в тебе спит эта большая благородная птица. Если ты меня понимаешь, то легонько кивни головой.

Я осторожно кивнул, и Василиса продолжила:

– А теперь мы с тобой попробуем осторожно перекинуться обратно в человека. Это очень важно. Потому, что если в первый день обратно в человеческое тело не вернуться, то можно на всю жизнь в звериной ипостаси остаться.

– А как? – хотел спросить я, но из моего горла раздался только какой-то клекот.

– Тихо. Тебе еще предстоит долго учиться: и как своим звериным телом пользоваться, и как разговаривать человеческим голосом в звериной ипостаси. А пока делай то, что я стану говорить. Для начала закрой глаза – так проще. А теперь представь свою руку, как будто ты хочешь ее медленно протянуть и коснуться моей ладони. Именно почувствуй руку: кисть, ладонь, пальцы, вспомни ощущения, как ты ей касался меня.

Я попробовал вспомнить нежную упругость и тепло руки Василисы, потянулся к ней и ощутил, как с травы поднялось крыло, а когда прикоснулся к Василисе, то перья вновь превратились в пальцы – потянулся к своей ладони и весь перелез в человеческий облик.

– Любимая! – только и вырвалось из груди, остальные слова задушил накинувшийся кашель.