Василий Теркин после войны

…На привале шутки, толки,
Кто-то вдруг сказал:
Где же наш Василий Тёркин?
Где он запропал?

***

…Тёркин — парень в нашем вкусе,
Парень на все сто.
Веселил в часы досуга,
Помогал в беде,
Потерять такого друга…
Где ты, Вася, где?

В своем «Ответе читателям» Твардовский отмечает, что задолго до завершения «Тёркина» в редакции газет и журналов стали поступать «продолжения» «Тёркина» в стихах. Одним из первых опытов была «Третья часть Тёркина», присланная гвардии старшим сержантом Кондратьевым.

«Кроме продолжения «Тёркина» большое место среди писем читателей, особенно в послевоенное время, — пишет Твардовский, — занимают стихотворные послания к Василию Тёркину с настоятельными пожеланиями, чтобы «Книга про бойца» была мною продолжена».

Несмотря на всё ширившуюся популярность поэмы, Твардовский чувствовал, что ее герою — русскому солдату Василию Тёркину, отстоявшему свой народ и свою землю, после победы достанется… судьба миллионов советских солдат, что он перестанет быть героем для власти. В заключительной главе «От автора», опубликованной в августовской книжке «Знамени» за 1945 год, Твардовский обращается к своему герою, говоря:

Тёркин, Тёркин, в самом деле
Час настал, войне отбой.
И как будто устарели
Тотчас оба мы с тобой.

Еще раньше, предчувствуя грядущую несправедливость режима к своему герою, А. Твардовский писал:

И не знаем почему, —
Спрашивать не стали, —
Почему тогда ему
Не дали медали.
С этой темы повернем,
Скажем для порядка:
Может, в списке наградном
Вышла опечатка.

Поэт знал, как щедро раздавались медали и ордена политическим комиссарам и бойцам-партийцам, и он подчеркивает, что его Тёркин воевал не за медали:

Мне не надо, братцы, ордена,
Мне слава не нужна,
А нужна, больна мне родина,
Родная сторона!

Прощание поэта со своим героем овеяно глубоким лиризмом.

Опубликование заключительной главы вновь вызвало много откликов в стихах и прозе. Большинство их сводилось к тому, что читатели хотели и продолжают поныне хотеть знать про Тёркина «в условиях мирной жизни»:

«Одни желали бы, чтобы Тёркин, оставшись в рядах армии, продолжал свою службу, обучая молодое пополнение бойцов и служа им примером. Другие хотят его видеть непременно вернувшимся в колхоз и работающим в качестве предколхоза или бригадира. Третьи находят, что наилучшее развитие его судьбы было бы в работе на какой-нибудь из великих послевоенных строек, например, на сооружении Волго-донского канала».

«По-моему, — пишет Твардовскому В. В. Леншин из Воронежской области, — вы и сами чувствуете и вам самому жаль, что вы кончили писать «Тёркина». Надо бы еще его продолжить… Написать, что делает Тёркин сейчас».

От себя Твардовский замечает, что «из продолжений и подражаний Тёркину можно было бы составить книгу, пожалуй, не меньшего объема, чем существующая «Книга про бойца».

И всё же Твардовский не решился удовлетворить желание своих многочисленных почитателей и не написал о жизни Василия Тёркина в мирное время. В заключение поэт намекает на то, что послевоенная обстановка в Советском Союзе настолько иная, что в ней трудно было бы продолжать писать: «Тёркин — книга, родившаяся в особой, неповторимой атмосфере военных лет… Завершенная в этом своем особом качестве, книга не может быть продолжена на ином материале». Твардовский еще раз оговаривает, что «Книга про бойца» — произведение не собственно мое, а коллективного авторства».

Выйдя из полуфольклорной стихии, «Тёркин» сам породил множество вариантов и продолжений, т. е. вернулся, по выражению поэта, «туда, откуда вышел».

И здесь начинается «биография» Василия Тёркина С. Юрасова, автора романа «Враг народа». С. Юрасов — бывший подполковник советской армии, сам увлекался «Тёркиным», не раз слышал в лад Твардовскому создаваемые варианты в советской армии и в Советском Союзе и, оказавшись в конце концов на свободе, на Западе, написал «Василия Тёркина после войны». Многое в своей поэме Юрасов просто восстановил по памяти из того, что слышал. Так был написан тот «Тёркин», которого так хотели и создавали фронтовики и бывшие фронтовики.

ОТ АВТОРА